Апофеоз (СИ)

Я мигом оказался возле Сакуры, боясь дотронуться до её обожжённой кожи. Бережно взяв её на свои руки, я аккуратно заглянул в её глаза и весь напрягся. Она нахмурилась и заскулила. Практически все кости в её организме были переломаны вдребезги, и, верно, именно это и причиняло ей боль. Даже регенерация не помогала после того, как над ней поработал Адский Палач. Причем Инферно постарался не задеть жизненно важных органов, чтобы продлить её мучения. Она, точно младенец, прижалась к моей груди. Итачи подоспел вовремя со своей рубашкой в руках, которой аккуратно укрыл девушку.

- Нужно выбираться, - прошептала Сакура, тяжело дыша. – У меня в руках…

- Что? – не понял я, позабыв о своих гениальных размышлениях, связанных с тем, что могло быть в её сжатых руках.

Итачи быстро вмешался и аккуратно извлек из её руки маленький искрящийся кристаллик. Секунду он разглядывал его молча, пораженный этим очаровательным камешком. Однако его глаза выражали не только восторг и удивление, но и страх, смешанный с ужасом неких воспоминаний. Для меня эта вещица была всего лишь мелкой безделушкой, а для него – памятью.

- Разбей… С его помощью мы сможем быстро выбраться… - еще тише пискнула девушка.

- Я знаю, - покачал головой он в ответ.

- Всё будет хорошо, обещаю, Сакура… - вмешался я. - Итачи, вытаскивай нас…

========== Глава 25. Лицо истины. ==========

…Итачи с силой бросил дивную вещицу на пол тронного зала, и в ту же секунду мы стали свидетелями необычного зрелища – игры цветов, самого настоящего волшебства, в которое даже я не верил долгое время. Кристаллик разбился вдребезги, превратившись в обычный порошок, который не осел подобно пыли, а взлетел и закружился вокруг Итачи, меня и Сакуры, сначала отразив нас, подобно зеркалу, а затем засверкав и заискрив всеми цветами радуги. И с каждой секундой этот вихрь набирал обороты. Он всё сгущался и сгущался, вынуждая нас тесниться.

Конечно, была возможность выбраться из Ада своими силами, но, если быть до конца откровенным, мы еле стояли на ногах после всех тех пыток, которым нас с Итачи подвергли. Чтобы сбежать из тронного зала и выбраться на поверхность в мир смертных без согласия Мадары, даже Падшим придется попотеть. А если учесть, что они ранены, то задача становится практически невыполнимой.

Я сильнее прижал к себе хрупкое девичье тело и зажмурился, когда этот странный вихрь превратился в плотную пелену, обволакивающую нас с ног до головы. Я мельком заметил, как Итачи наклонился к девушке и закрыл ей ладонью глаза. Я понятие не имел, зачем он это сделал, но спрашивать не стал.

Не прошло и минуты, как пелена исчезла, а в лицо подул теплый приятный ветерок, окончательно растрепавший мои непослушные черные волосы. Воздух был свежим, чистым, будто мы находились где-то недалеко от гор. Я медленно открыл глаза и замер, очарованный великолепием места, где мы очутились. Передо мной открывался пейзаж удивительной красоты, состоящий из огромных полей, покрытых высокой степной травой. Кое-где виднелись одинокие деревья, покачивающие своими ветвями из стороны в сторону. Багровый солнечный диск, клонившийся к горизонту, окрашивал небо в красно-розовые тона, а с севера надвигались черные грозовые тучи. И мы втроем стояли на какой-то возвышенности – как впоследствии оказалось, на утесе небольшой горы. Прямо за нами открывался шикарный вид – хребты гор, тянущиеся друг за другом неразрывными цепочками. Они были невысоки и покрыты зелеными шапками растительности. Утес, на котором оказались мы, был расположен в сотне метров над землей, и был шедевром гор.

Невысокая трава колыхалась под моими ногами, и я, не выдержав, пал на колени, прижимая к себе израненное тело девушки. Она тяжело дышала, вся искалеченная и израненная, в страшных ожогах после Ада. Сакура жива. Жив я и мой брат. Все мы живы, а остальное не имело значения. Остальное – выровняется, пригладится и наладится. Мне хотелось продлить эти мгновения подлинной свободы, ибо я до сих пор не мог поверить, что всему этому безумию пришёл конец.

Сакура пришла за нами, будучи хрупкой и наивной девчонкой. У неё хватило сил противостоять самому Аду, не утратить своей души и не потерять саму себя. Она осталась жива! Хотя это неудивительно, учитывая, кем она являлась. Её душе вообще навряд ли суждено когда-нибудь умереть… Погибнет оболочка, искалеченное и израненное тело, остановится хрупкое сердце, разрушатся ломкие кости, но душа – никогда! Я могу потерять её тело и образ, в котором она спускается на землю, на долгие сотни лет, однако наши души уже неразлучны. Мы всегда возвратимся друг к другу, где бы мы ни были и кем бы не стали…

Итачи спокойно стоял на краю утеса и смотрел вдаль, разглядывая прекрасную степь. Я не видел его лица, но чувствовал это умиротворение, волнами исходящее от брата. Невольно я тоже приходил в себя после случившегося.