Она прошла за братом в просторный коридор с высокими темными окнами по одну сторону, за массивными дверями обнаружила столовую, где никто не обедал, и, оказавшись в залитой светом огромной гостиной, пришла к выводу, что полдюжины водителей спокойно разместили бы здесь полдюжины своих автобусов.
— Все это сделал человек, — заключила она, оглядываясь.
— Что именно?
— Все это. Человек выбрал мебель, ковры, ну, в общем, все.
Брат вытянул руку.
— Смотри-ка. Кресло из рогов. Клевое.
Джил кивнула:
— Да. Но я бы такое не купила. Комната — это рама, а люди в ней — картина.
— Ты сошла с ума.
— Вовсе нет.
— Ты говоришь, папа накупил всего, чтобы выглядеть хорошо.
— Чтобы выглядеть правильно. Нельзя заставить людей выглядеть хорошо. Что не дано, то не дано. Ничего не поделаешь. По можно помочь им выглядеть правильно, а это куда важнее. Все выглядят правильно в правильном месте. Вот у тебя есть фото папы…
— У меня его нет.
— Представь, что оно у тебя есть. И ты собрался поместить его в рамку. А торговец предлагает выбрать любую. Ты бы взял черненькую, с серебряными цветочками?
— Черт, нет!
— Вот именно. Но для своей фотографии я бы именно такую и взяла.
Брат заулыбался:
— Однажды я так и сделаю, Джелли. Телевизор видела?
Она кивнула:
Когда мы вошли. Только этого дяденьку совсем не слышно, звук-то выключен.
— Значит, отец говорит по телефону.
— В другой комнате?
Телефон стоял на краю стола рядом с телевизионной тумбой. Джил сняла трубку и поднесла к уху.
— Ну как? Слышишь его?
— Нет. — Осторожно она вернула трубку на место. — Телефон выключен.
— Что ж, значит, я ошибся.
Бессмыслица какая-то, но Джил слишком устала, чтобы спорить.
— Вряд ли он вообще здесь, — добавил Джим.
— Телевизор же работает. — Она опустилась в деревянное кресло с коричнево-оранжевыми подушками. — Это ты включил свет?
Джим покачал головой.
— И потом, я видела его у входа.
— Ладно. — Брат помолчал немного. Он был как папа, высокий и светловолосый, с лицом, которое создано для серьезного выражения. — Если бы он уехал, я бы услышал звук мотора. Я прислушивался.
— Я тоже.
Джил не говорила, но ощущение чьего-то присутствия в этом доме все время заставляло её прислушиваться. Слушать. Слушать. Постоянно.
"Беззвучный режим", молчаливо сообщал экран.
— Я хочу знать, о чем говорит этот дяденька, — сказала Джил брату.
— Звук выключен, а пульта нигде нет. Я уже искал.
Джил молча откинулась на коричнево-оранжевые подушки и уставилась в экран. В кресле она чувствовала себя под защитой, пусть не самой надежной.
— Переключить канал?
— Пульта же нет.
— Вручную. — Джим открыл панельку рядом с экраном. — Кнопки "включить" и "выключить". Переключатель каналов. Звук: "прибавить" и "убавить". А беззвучного режима нет.
— Нам он и не нужен, — прошептала Джил. — Нам нужен выключатель беззвучного режима.
Ну так переключить? Глянь-ка.
Следующий канал оказался серым полотном в волнистых разводах с яркой желтой надписью "беззвучный режим" в углу. Дальше показывали очень милую женщину, которая сидела за столом и что-то говорила. Желтый "беззвучный режим" был тут же. Женщина все говорила и крутила в пальцах желтый, остро заточенный карандаш. Джил подумала, что лучше бы диктор что-нибудь написала. Но та, похоже, не собиралась этого делать.
Следующий канал показывал практически пустую улицу и знакомую желтую надпись. Улица была пуста только практически, потому что двое, мужчина и женщина, лежали на дороге. И не двигались.
— Оставить?
Джил замотала головой.
Верни того дяденьку, которого папа включил.
— Первого?
Она кивнула, и каналы замелькали в обратном порядке.
— Тебе нравится…
Брат замер, не договорив. Секунды потекли, исполненные страха и почему-то вины.
— Мне… — начала Джил.
— Ш-ш! Кто-то на лестнице. Слышишь? — Брат метнулся из комнаты.
Джил, которая ничего такого не слышала, забормотала под нос:
— Мне он вовсе не нравится. Но он говорит медленнее, чем та тетенька, и я думаю, смогу читать по его губам, если посмотрю на него подольше.
Она сосредоточилась, но время от времени отводила взгляд в поисках пульта.
На лестнице никого не было, зато в доме нашлась большая спальня с двумя маленькими кроватями: одна у восточной, другая у южной стены. Три окна, два гардероба. Браг хотел бы отдельную комнату, но Джил, ввергнутая в ужас перспективой остаться на ночь одной в темноте, пообещала, что эта спальня — его спальня, а ей собственной вовсе не нужно, к тому же она ежедневно будет убирать его комнату и кровать стелить тоже.
Без особой охоты Джим согласился.
В первый вечер они поужинали консервированными чили, а утром позавтракали овсянкой. В доме было четыре этажа и четырнадцать комнат — пятнадцать вместе с кладовкой. Телевизор, который Джил предусмотрительно выключила, прежде чем отправиться разогревать еду, снова работал, по-прежнему без звука.
В гаражной пристройке они нашли две машины. Полдня Джим провел в поисках ключей зажигания, но безуспешно. В доме никаких ключей не было вообще.