Апокалипсис 1920

Они все видели, что с ней сталось. И никто не решился этому помешать. Они все знали виновного. И никто не решился свершить над ним суд. И я сам тоже должен буду это проглотить? Тоже должен буду просто сдаться и читать стихи за упокой? Это всё, чего она достойна?

Я не мог оставить этого просто так. Я не мог принять несправедливость. Отстранившись от гроба, я рванул прочь из здания.

-

Орёл летел все выше и вперед

К Престолу Сил сквозь звездные преддверья,

И был прекрасен царственный полет,

И лоснились коричневые перья.

-

Мария нашла меня на чердаке, когда я откапывал из-под хлама, "Винтовку Генри" моего отца, повидавшую Кругобайкальское восстание. Она бесшумно возникла позади меня, но я всё же точно почувствовал её присутствие:

— Что, пришла меня отговорить? Знаешь же, что я планирую.

— Пришла тебя поддержать. — сказала она.

Я наконец выудил ружьё, продул ствол и наконец повернулся к ней с немым вопросом. Она безошибочно поняла, что я хочу знать:

— Йозеф, ты сделаешь хорошее дело. Не только памяти матери. Но и для моей семьи тоже. Мы давно в долгах перед ним.

— Я слышал, как страшно он обращается с должниками…

— Это просто унижение. Для всей моей семьи. Мы были рождены вольными людьми. Почему же сейчас…

— Я сделаю выстрел и за тебя тоже. — сказал я, доставая припрятанную коробку патронов.

— Нет. Я помогу тебе делом. — сказала она и вытащила из-за пояса небольшой Волканик.

— Отцовский? — спросил я.

— Да. Пока отец был в "Легионе вольных", носил его с собой.

— Значит, и то, что этот гад помогал царским армиям, припомним. И, раз уж так, то вижу смысл сказать напутственное: "За нашу и вашу свободу!"

-

Где жил он прежде? Может быть в плену,

В оковах королевского зверинца,

Кричал, встречая девушку-весну,

Влюбленную в задумчивого принца.

Иль, может быть, в берлоге колдуна,

Когда глядел он в узкое оконце,

Его зачаровала вышина

И властно превратила сердце в солнце.

-

За беспечно открытыми воротами стояла богато украшенная, невпряжённая повозка. На её колёсах и корпусе всё ещё отчётливо виднелись брызги крови. Он даже не удосужился смыть следы своего преступления. А сейчас, в ночи, наверняка сладко спал в своей постели, ничуть не мучаясь совестью.

Что ж, его сон должен был быть нарушен сегодня. Мы легко вскрыли дверь большого деревянного здания, на которой висела металлическая табличка: Господский дом купца Морозова и его семьи. Внутри было тихо. Горница пустовала. Мы аккуратно прошли по скрипучему полу, стараясь лишний раз не ступать на половицы. Впрочем, в доме всё равно никто не реагировал на шум, что для нас самих звучал, будто взрыв гранаты.

Так, мы дошли до приоткрытой двери, из-за которой лился свет. Через щель я сразу увидел старого волка, что молился на икону вслух: "Прости меня, грешного, за то, что насиловал, ростовщичествовал и убивал. Прости меня, Господи, за всё, что неправильного в этой жизни совершил. За все грехи мои, за измены, за смерти, в коих был повинен. Раскаиваюсь я перед твоим лицом!"

В комнате он был один. Я шёпотом сказал Марии:

— Найдёшь его жену? С ним я разберусь сам, но лучше бы, чтобы никто не поднял лишней тревоги.

Она кивнула, вскинула пистолет и удалилась на дальнейшие поиски. Я же тихонько приоткрыл дверь и вошёл внутрь. Морозов заметил меня, лишь когда я взвёл курок. Он в ужасе развернулся и с остекленевшими глазами уставился на винтовку, направленную прямо на него.

— Каешься, гнида?

— Кто ты такой?! — спросил он, ведь не видел моего лица. Я спрятал его за холщовым капюшоном с прорезями для глаз.

— Тот от чьей карающей длани тебе не уклониться. Можешь просить бога остановить пулю, но справедливость тебя настигнет. Ты богат. Тебя боятся селяне, а царская армия и жандармы тебя защищают. Но кто тебя защитит сейчас?

Он молчал, потупив взгляд.

— КТО ТЕБЯ ЗАЩИТИТ СЕЙЧАС? — спросил я снова, грозно.

— Никто… — сказал он, потерянно.

— И как тебе чувствовать себя вровень с теми, кто страдал из-за тебя? Каково тебе сейчас?

Он снова нервно сжал губы, не найдя в себе сил ответить. В ярости, я ударил его прикладом со всей дури, от чего он упал на спину, выплюнув пару зубов. Поставив ему ногу на грудь, я упёр ствол в его щёку и произнёс:

— Ты даже не задавал себе таких вопросов, ведь так? ТАК?! Не думал, что однажды тебе приставят пушку к виску. Максимум, что тебя заботило, так это то, что с твоей гнилой душой будет после смерти. При жизни ты даже не мыслил о каре, да? И поверь, я хотел бы, чтобы ты страдал также, как все те, кто пострадал от тебя. Но я не могу это устроить. За то я могу подвергнуть страданием твою семью. Как тебе идея? Даже жаль, что ты не увидишь этого. Потому что для этого необходима твоя смерть.

Без сомнения, я нажал на спусковую скобу. Выстрел. Брызги крови повсюду. Я дышал тяжело. Адреналин ударил в голову, подарив мне на секунду странное чувство… свободы. Когда я оторвал взгляд от тела, то увидел, что в коридоре стоял парень в ночной рубахе, что был чуть старше меня самого. Купеческий сын.