Апокалипсис

Людей Лысого выгнали за машины, дали им немного еды и дров, чтобы не околели ночью. Те, недовольно бухтя, расчистили себе поляну и развели огонь.

— Они нас вообще за людей не держат, — открывая ножом банку с консервами, бормотал человек в ватнике. — Выгнали на мороз, а сами сидят за баррикадами, — он оглянулся на лагерь Луция. Часовые ходили взад и вперед, всматриваясь в темноту. — Вон, суки, заныкались. А мы тутсловно скот на убой. Кто знает, что здесь вокруг? Не видно ни черта. Дров дали как кот наплакал.

— Чё ноешь? Забыл, как дохлятиной питались да голодали? И, между прочим, нас Кабан не в райские кущи вел, а сам знаешь к кому, — рявкнул на него Лысый, мужик в годах с обожженной головой и одним ухом. От ожога волосы росли на голове клоками, образуя проплешины. Он был правой рукой Кабана и после того, как тот пал от руки Марса, занял место лидера.

Шайка Кабана была немногочисленной и присоединилась к Луцию не так давно. Генерал никогда не отказывался привлекать подобные вспомогательные отряды в своих вылазках, даже, наоборот, искал такие группы, когда выезжал за стены Нового Рима. В основном попадались отморозки вроде Кабана, которые за кусок хлеба брались за любую работу. Кабан вел свих людей в стан Борова, так как они изрядно вымотались и изголодались, таскаясь по просторам умирающей земли, и в преддверии зимы были готовы прибиться даже к каннибалам. Но генерал оказался первым, и их счастью поначалу не было предела. Вскоре же они осознали, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Их использовали в основном как пушечное мясо, отправляя первыми в бой, и выставляли за стены лагеря, рассчитывая на то, что нападут сначала на них и у бойцов Луция будет время подготовиться к отражению атаки. В этот раз все было по проверенной схеме.

— Да лучше так, чем быдлом для них быть. Они ж нас ни в грош не ставят. Сидим тут на виду, освещенные костром. Нас видят за километр, а мы — никого. Это что, нормально, по-твоему? Первых-то нас перебьют, если замес какой начнется. — Он зачерпнул острием содержимое консервной банки и запихнул в рот, снимая еду с ножа зубами. — Откуда нам знать, что те, кого мы утром оставили в живых, до своих не добрались, а теперь к нам не подходят, чтобы отомстить? Кто знает, о чем генерал с ними балакал на своем этом туземском языке? Вот ты знаешь о чем? А ты? — В ответ все только пожали плечами. — Вот то-то и оно. Бесит все это.

— А он дело толкует. А, Лысый? — загудели мужики.

— А ну заткнулись все! Чего морды недовольные сделали? Тихо, шавки! Тут хоть пайку дают да при деле. Вы когда с Кабаном по просторам шлялись, бабу-то давно видели? А с генералом пока не обламываемся. Или думаете, у Борова вам лучше было бы? Сейчас бы не тушенку жрали, сидя у костра. Я гляжу, вам на вольные хлеба захотелось? Да? Так куда вы попретесь? Везде пустота, голод и полная разруха. Нужно держаться сильных. Чего тут непонятного? Да если на то пошло, то они, — Лысый кивнул в сторону лагеря, — и порешат нас в первую очередь, если вздумаем дезертировать. Вы все знаете, на что он способен. Сегодня он это еще раз показал. Хотите тоже голову на пенек положить? А? Своей башкой подумайте, что он с вами сделает, если вы тявкать будете. Он же псих, каких свет не видывал. Я лично своей головой рисковать не хочу. Хочу пожить подольше. Может, увижу побольше. Может, все же дойдем до этого их Нового Рима.

— Да сказки это все про Новый Рим! Нет его. И быть не может. Чтоб такие, как мы, поверили да делали все за них, мечтая о райской жизни. При Кабане лучше было. Он хоть слово мог сказать. А так мы своих же побросали. Своих людей генерал вон всех забрал, даже мертвецов похоронил, а мы что? Сами все видите, как Лысый перед ним лебезит. Так дело пойдет — он и нас кинет, чтобы свой зад в тепле подольше продержать. Рим он захотел увидеть, — злобно усмехнулся мужик.

— Что ты сказал?

— Что слышал. А кто тебя вообще главным над нами поставил? Что-то я не помню, чтобы мы тебя избрали. Ты у них на побегушках, да и мы с тобой заодно. Сколько нас было, когда мы к ним присоединились? А теперь сколько осталось? Раз-два и обчелся, — пробурчал мужик в ватнике и, поковырявшись пальцем в зубах, снова зачерпнул еду из банки.

Но как только он поднес нож ко рту, Лысый кинулся на него и загнал острие прямо в пасть, да так, что было слышно, как нож скрипит по нёбу, уходя в мозг. Сидевшие рядом вскочили с мест. Лысый провернул рукоять, убедился в том, что жертва мертва, вынул клинок и обтер о рукав. Медленно поднялся и посмотрел на ошарашенные лица своих людей.

— Еще кто-то хочет что-нибудь мне сказать? Может, упрекнуть в чем-то? Мнения там свои высказать? А? Хотите устроить тут долбаную демократию? Выборы, может, проведем? Голосовать будем? Может, кто-то из вас, мразей, мне кинет вызов?

Все молча стояли, поглядывая на труп. На грузовике появился Луций. Ему уже сообщили о произошедшем.

— Все нормально, генерал! — прокричал ему Лысый. — У нас небольшие разногласия были, теперь все уладили. Правда, парни?

Парни закивали головами. Луций молча скрылся.