Апокалипсис для шутников

Альдаир, которому приходилось натыкаться и на менее нежное обращение, нисколько не смутился. Он чуть приподнялся на своем ложе и заговорил в традиционной дионской манере, то есть выспренно и с известной ноткой высокомерия:

– А ты кто таков, чтобы вырывать меня из объятий сна, о воин? Смотрю, ты обнажил меч на безоружного? Наверно, ты очень храбр. Поднимется рука? В таком случае тебе пристало обнажать не меч, а то, что обычно поднимается при взгляде на женщину! И с этим не ко мне, а к какой-нибудь…

Тут дион применил соленое словечко, максимально конкретизировавшее его предыдущие слова. Альдаир не выспался и потому, согласно известному принципу «меня – будить?!», был очень язвителен.

– Где твои сообщники? – заорал взбешенный Деций.

– А они пошли на озеро. Там какой-то фокусник выступает, что ли. Или чудодей, я спросонку не разобрал, да мне и всё равно. Их всех Шимон, хозяин тутошний, взбаламутил. А теперь пошел вон, не мешай спать.

С сим Альдаир повернулся на другой бок и захрапел. Добрый Деций едва удержался от того, чтобы всадить ему в спину меч, однако удержался: вспомнились саркастичные слова этого сонного здоровяка о том, у кого и что должно подниматься…

Деций в сердцах плюнул на пол, осквернил воздух вульгарным ругательством, развернулся и, пнув ногой дверь так, что она вылетела на улицу, выскочил из хижины. Только на вольном воздухе он стал переваривать услышанное. Пошли на Генисаретское озеро слушать какого-то фокусника, чудодея?.. Послушайте, добрые римляне!.. А не тот ли это тип, которого ищут Пилат и Валерий и за коим должен охотиться этот хлыщ Сервилий? Нужно немедля проверить!

– Коня мне! – завопил Деций и дал пинка одному из легионеров. – Быстро коня, ленивые ротозеи! Не слышали, что ли, как с вашим начальником обращались в этой проклятой хижине? Ну, ничего, я тут со всеми разберусь! И с этими рыбаками, и с их ребе, и с их курицами, разрази меня Юпитер!.. Клянусь каменной задницей Юноны Капитолийской, всех распотрошу! На озеро, бездельники! За мной!

Бешено раздув ноздри, уже не очень добрый декурион Деций врезал мечом плашмя между ушей скакуна. Тот взвился на дыбы, едва не сбросив своего не в меру разгорячившегося седока, но декурион Деций не зря в свое время проходил службу в регулярной римской армии и командовал, согласно своему званию, декурией21 Так что на лошади он сидел получше покойного сыщика из Александрии Египетской, иудея Сервилия…

4

Конь пустился в такой опор, что вынес декуриона Деция на берег Генисаретского озера уже через пять минут. Декурион остановил жеребца у самой воды и, оглядевшись, увидел за небольшим холмом, у залива, лодку, возле которой собралась небольшая толпа. Прищурившись, декурион увидел в ней – о ужас! – того самого типа, который еще несколько часов назад так возмутительно повел себя у прокуратора Публия Валерия. Ну конечно же это тот самый тип, которому приветливый Понтий поставил личную печать на укромном месте! Сервилий! Та-а-к!!! А кто это там с таким умным видом сидит в лодке?

Еще больше напрягая зрение, декурион Деций снова стегнул коня и, сделав своим людям знак следовать за ним, поскакал по берегу к собравшимся.

– Что стоим? – заорал он уже на отдалении. – Кого ждем? А ты, хитрый Сервилий, сейчас поедешь со мной, только прежде разберемся, что тут за сборище!

…Первый раз храбрый декурион Деций, приближенный самого прокуратора Иудеи, видел такую реакцию на свое величественное и грозное приближение. Обычно, завидев Деция, все или в ужасе разбегались, или застывали на месте, как завороженные. Сейчас же на приблизившихся римских всадников оглянулись двое или трое, оглянулись как бы между делом, кто-то даже выпустил досадливое словечко и тотчас же потерял к римлянам всякий интерес. Деций, конечно, пожелал узнать о причинах такого равнодушия. Он спрыгнул с коня и направился к собравшимся. Среди последних были и Афанасьев, и Галлена, и даже Ксения. Конечно, нечего и говорить о том, что братья Шимон Кифа и Андрей, а также зажиточный рыбак Зеведей, старейшина деревни, и его жена и сын Иаков тоже были здесь. Чуть в стороне же, у самой кромки прибоя, стояли Пелисье и с ним невысокий длинноволосый человек, немного сутуловатый, немного простоватый, с молодым свежим лииом и яркими синими глазами. И этими глазами он неотрывно смотрел на ТОГО, КТО сидел в лодке. И говорил, говорил.

Деций сразу понял, что именно этот человек служит центром общего внимания.

– Нет, я не Илия, – говорил он громким, немного резким голосом, – я иной, но тот, кто идет за мной…