Апокалипсис «Фунги» (СИ)

— А что внутри этих зданий? — Меня заинтересовали его гигантские размеры.

— Зерно. В основном пшеница. Тоже стратегический запас. Но скоро вскроем наверно.

— Почему? По виду тут хватит на десятки лет.

— Мыши. Как не пытаются их извести, все равно откуда-то берутся. Если затянуть, то можем все зерно потерять.

— Интересно, а когда они опустеют, подо что их можно определить? — Я подумал, что в таком здании можно заселить не одну тысячу человек.

— Без понятия, но думаю, что у Терентия уже есть какой-то план.

— Надо же, вы верите в своего лидера, как в божество какое-то. Он правда настолько умный руководитель?

Мне показалось, что мои сомнения даже задели Родю.

— Твои шутки исчезнут, как только ты освоишься здесь немного больше. Тебе такого здесь расскажут, что ты сам будешь говорить о нашем Терентии с уважением. Попроси хотя бы отца рассказать. Он ведь у тебя почти с самого начала на «Элеваторе».

— Да нет, я верю. Просто непривычно как-то. А это что у вас? — Перевел я разговор, показывая на небольшое кирпичное здание о двух этажах.

— Раньше здесь лаборатория была, как впрочем и сейчас. Все кто у нас хоть каким-то боком относятся к ученым или лаборантам всяким, ну там пробирки, реактивы, чашки Пэтри, все они тут шаманят. Я, честно признаться не до конца понимаю, что они там делают. Из всех их опытов я знаю только что они каких-то микробов пускают в яму, в которую мы выливаем отходы. Микробы съедают все подчистую.

Мне подумалось, что вне социума любой человек оказавшись в одиночестве, в борьбе с навалившимися трудностями не имеет возможности проявить свои таланты, занимаясь каждодневной проблемой выживания. Общество давало человеку возможность проявить себя именно с той стороны, с которой тебя пометил Господь. Для выживаемости человечества как вида, социальная организация представлялась наиболее подходящей, чем индивидуальная. Сложность была в том, чтобы раскрыть человеческие таланты. Что было нашей банде от того, что я разбирался в железках. У нас кроме топора и не было других механизмов. Мысленно, я снял шляпу перед Терентием.

На обратной длинной стороне элеваторного двора находились старые здания складов и новые, только что построенные здания различных цехов. Жилых домов здесь не было. Одним словом — промзона. Грузовики и телеги на ручном приводе сновали между цехами и складами, перевозя запчасти. Я вспомнил про Китай. Наверно, там до катастрофы многие индустриальные зоны выглядели именно так.

— А где твоя работа? — Спросил я у Родиона.

— Ты точно хочешь на нее посмотреть?

— Почему бы и нет. Мне все интересно. — На самом деле мне было еще интересней, чем я показывал.

— Ну пошли, только близко подходить не будем, иначе прованяемся.

— Согласен.

Мы свернули с дорожки идущей вдоль забора и направились к основному зданию элеватора. Работа Роди находилась позади жилых зданий и была она под землей. Бетонные ступени вели вниз к металлической двери. Родя открыл ее и в нос ударил характерный запах общественного клозета. Темноту тоннеля разбавлял свет тусклых лампочек. По влажному полу вглубь тоннеля вела полоса рельс. Из темноты слышался металлический лязг и негромкие ругательства.

— Вот так выглядит моя работа. Романтики в ней нет, но кому-то делать ее надо. — Родион словно оправдывался за свой труд.

— Да брось ты, ассенизатор звучит гордо. Может пройдем?

— Не стоит, потом в душе мыться придется и одежду стирать.

— Тогда хоть расскажи, что ты тут делаешь? Интересно же?

— Ну, если ты настаиваешь. Слушай тогда. Все туалеты оборудованы накопительными корытами. Дважды в сутки их необходимо опорожнять. По рельсам мы подкатываем большую телегу и освобождаем в нее эти накопительные корыта. Как телега заполнится мы везем ее в яму. Она называется ямой, а на самом деле это огромная герметичная емкость в которой есть датчики температуры, косвенно указывающие на скорость разложения органики микроорганизмами, а также датчики метана. Газ постоянно отсасывается компрессорами и сжимается в баллоны, или идет в теплицы напрямую. В перспективе есть план подключения котельной к газу, но его пока мало вырабатывается. Вот, в принципе, и всё. Это моя работа шесть дней в неделю. И каждый новый человек в «Элеваторе» добавляет мне её. — Родя сказал последнюю фразу с нарочито серьезным видом.

— Хорошо, я буду стараться не добавлять тебе работы в твою смену. Принеси мне график. — Подыграл я.

— Непременно.

Мы вышли на свежий воздух. Он казался именно свежим, после мрачных внутренностей ассенизаторского тоннеля.

— Куда теперь? — Спросил я Родиона, которого уже начал считать своим товарищем.

— Мне уже пора Серега, к смене готовится. Но ты не заблудишься здесь. Не забудь вернуться к ужину, иначе следующий раз придется есть не скоро.

— Спасибо Родя, за познавательную прогулку. Пойду еще осмотрюсь. А насчет нерегулярного питания, то для меня нескоро, это дня три. Хотя пропускать ужин не хочется, хотя бы из-за гурманского удовольствия.