Апокалипсис: катастрофы прошлого, сценарии будущего

Происходило это потому, что советские адмиралы и конструкторы в первую очередь боролись вовсе не за безопасность экипажа. Их главной задачей было обеспечить огневую мощь подлодки и ее скрытность.

То, что лодки гибли, большой проблемы не составляло: четыре судостроительных завода исправно пополняли боевой состав ВМФ своей продукцией. За послевоенный период в СССР и России было построено 535 подлодок против 168 американских. Гибель экипажей становилась трагедией лишь для родных и знакомых подводников, общественность неприятными новостями не тревожили. Причем не только советскую. По меньшей мере четырежды советские подводники могли быть спасены иностранными спасателями: аварии происходили в непосредственной близости от берегов «вероятного противника». Но ни к американцам (дважды), ни к французам, ни к норвежцам Москва за помощью не обращалась. Тот факт, что секретная лодка могла попасть в руки натовцев, пугал куда сильнее, чем гибель собственных моряков. И они шли на дно вместе со спасенными секретами.

Совершенно неудивительно, что и об аварии «Курска» было сообщено спустя двое суток после того, как она произошла, что почти неделю российские спасатели пытались обойтись собственными силами. Можно не сомневаться: они работали на пределе сил, они сделали все, что смогли. Но, к сожалению, смогли немногое. Мешали ветер, волнение моря, подводные течения.

Было бы странно, если бы не мешали. Во время учений создаются идеальные условия: «спасаемая» лодка лежит ровно на небольшой глубине, и в хорошую погоду несколько членов экипажа эвакуируются на поверхность. После этого заполняется отчет о проведении учений, «наверх» идут рапорты о выполнении поставленной задачи. Впрочем, и учения эти из-за отсутствия средств проводятся от случая к случаю. Например, на Северном флоте они прошли лишь один раз за последние восемь лет. К тому же с 1989 года крупных аварий подлодок не случалось, и бдительность, мягко говоря, притупилась.

Отсутствием должной подготовки может объясняться и то, что экипаж «Курска» не воспользовался никакими спасательными средствами. Теоретически ни одного моряка не должны выпускать в море, не научив, как вести себя в аварийных ситуациях. На практике матросам объясняют все это на словах и в лучшем случае проводят пару формальных тренировок (считается, что этого достаточно), после чего «пройденный материал» благополучно забывается уже на следующий день. А для того чтобы самостоятельно покинуть лодку в гидрокостюме, необходимо безупречно соблюдать последовательность необходимых действий.

Иными словами, сочетание финансовых проблем России и военных традиций СССР делало спасение подводников при такой катастрофе практически невозможным.

Но несколько дней люди все-таки надеялись, что эта страшная история обязательно должна закончиться счастливо. Многим казалось, что страна уже стала другой. Многие поверили в государство, в то, что при молодом президенте главным становится действие, и действие результативное – как с Чечней, как с губернаторами, как с вызволением летчиков из индийского плена, наконец.

Тем болезненнее оказался возврат к старому – к государству, не способному спасти своих граждан. И неспособному именно там, где Россия с ее самым мощным подводным флотом вроде бы по-прежнему должна быть на первом месте. Хотя на самом деле никакого возврата к старому не было – просто потому, что не было нового.

Трагедия «Курска» стала лакмусовой бумажкой. Она нанесла психологический удар не только по гражданам, но и по самому государству. Именно оно и стало тем врагом, на которого в общественном сознании была возложена вина за гибель людей на «Курске». И винить людей в этом сложно, особенно после таких, например, заявлений, как откровения тогдашнего директора Росвоенцентра при правительстве России Юрия Квятковского: «Нам нельзя терять корабль, – подчеркнул вице-адмирал в интервью ИТАР-ТАСС. – Это понимает экипаж «Курска» и поэтому не покидает подлодку».

Пять версий

Еще через неделю удалось относительно точно установить три факта.

Первое. Точно произошли два взрыва с перерывом в две с небольшим минуты – их зафиксировали норвежские сейсмологи. Причем второй взрыв был гораздо мощнее. Не исключается, что был и третий взрыв.

Второе. У «Курска» была сильно повреждена носовая часть и частично – рубка. Причем пробоины в носовой части носили странный характер: клочья обшивки были загнуты как внутрь, так и наружу. На всем корпусе лодки имелись трещины. По некоторым сведениям, лодка вообще разошлась по сварным швам.

Третье. Неподалеку от того места, где находится «Курск», якобы были обнаружены фрагменты другой лодки, а также сигнальный буй. Кроме того, разные источники утверждали, что в ходе поисковых работ по обнаружению затонувшего «Курска» была обнаружена иностранная подлодка, которая затем скрылась, однако эта информация официально никогда не подтверждалась.

Тем не менее этих фактов хватило для пяти версий произошедшего.