Апокалипсис: недетская сказка о конце света (СИ)

— Я ошибался на ваш счёт — и на твой тоже, диковинный заморский конунг [60]. После удара по голове всё мне видится в ином свете. Вы сражались храбро, и, клянусь своей бородой, достойны того, чтобы сам Один поставил вам зачёты в Вальхалле!

— Но я не хочу в Вальхаллу, — вздохнула Анатрехет, когда викинг, махнув на прощание рукой, скрылся за поворотом лестницы. — Раньше хотела, в старших классах, когда увлекалась скандинавской мифологией, но потом наткнулась на древнеегипетскую картинку, и тут понеслось…

— Что за картинка? — устало спросила Меритшуптах.

— Я просто пошла в магазин за чаем, но «Эрл Грей» закончился, поэтому пришлось взять каркаде [61]. Мой взгляд случайно упал на упаковку с изображением золотой маски Тутанхамона [62]…

— То есть всё из-за чая? — изумилась Нофтенунах.

— Нет, разумеется, — покачала головой Анатрехет, — просто в то время я должна была готовиться к зачёту по противоестественным наукам (а вы же знаете, как они отвратительны большинству из нас и как тяжело даются, как хочется заниматься чем угодно, только не читать эти увесистые тома, полные тёмных тайн, и чудовищные атласы с изображениями расчленённых людей), и картинка на пачке чая внезапно напомнила мне, на что я могла бы потратить время вместо изучения ненавистного предмета. Ведь давным-давно, ещё в школе, я была очарована теми обрывочными сведениями о Древнем Египте, которые вычитала в учебнике по всемирной истории за пятый класс. И я решила вспомнить всё, что когда-то знала об этом, а заодно и изучить что-то новое… Вот так и вышло, — развела она руками и добавила на беглом, но корявом древнеегипетском, — что я влюбилась без памяти в эту удивительную страну и всё, что с ней связано, и теперь каждый раз, когда я вижу какого-нибудь фараона (хоть я и понимаю, что это совершенно неприемлемо), мне хочется его обнять и пожалеть…

Тут Анатрехет осеклась, вспомнив, что, в отличие от остальных, очень странно глядевший на неё Кебехсенуфхотеп понимает каждое слово, и густо покраснела.

***

А тем временем добрая волшебница Морена, в чьём потайном кабинете на кафедре естественных наук, примостившейся узким коридором между этажами, собрались все её мифические друзья-астрофизики, наблюдала за небесными явлениями на экране старинного гудящего и рябящего монитора.

— Смотрите! — воскликнула вдруг она.

Астрофизики, все до одного чистые, гладкие, прилизанные, в аккуратных белых халатах, полукругом встали за её спиной, пристально вглядываясь в размазанное прыгающее изображение на экране, представлявшее собой прямую трансляцию из ближнего космоса.

— Это летающая тарелка! — вскричал лысеющий учёный в пожелтевшем от времени мятом халате и круглых очках с толстой оправой, ближе всех подступивший к Морене.

— Неопознанный летающий объект, — важно поправил его главный астрофизик и шепнул доброй волшебнице: — Напомни, это, кажется, заведующий твоей кафедрой? Да, не удивительно, что у вас тут такой беспредел. Ведь все беды начинаются с нечёткого использования терминологии. Вот у нас, в мифическом институте…

— Должно быть, это как-то связано с недавними аномалиями излучения пульсара! — взволнованная Морена не слушала мифического друга и продолжала: — Возможно, этот объект и вызвал отмеченные нами ранее колебания.

— Если учесть интерференционную картину и плотность рассеяния [63]… — астрофизик на миг задумался, что-то прикидывая в уме. — Ага, всё верно! Жизнеспособная гипотеза. Предлагаю нанести превентивный удар из лазерной пушки.

— Из чего-из чего? — опешил заведующий. — Это же какая-то фантастика! Я думал, такое только в фильмах бывает.

Астрофизик поглядел на него с надменной усмешкой:

— Мы же не в девятнадцатом веке, в самом деле… Хотя, конечно, у вас же не технический институт. А вот у нас…

— Но, может, это вовсе не связано с угрозой нашей планете, — прервала их сомневающаяся Морена, — тогда мы уничтожим ни в чём неповинных существ, возможно даже разумных…

— Глупости, — мягко возразил астрофизик, — мы обязаны действовать решительно и профессионально, оставив беспокойство о внеземных цивилизациях маргинальным энтузиастам и фантазёрам. Во имя науки!

— Во имя науки! — единогласно вторили ему коллеги.

***

Так и случилось, что астрофизики ядерные нанесли удар сокрушительный из пушки лазерной по неопознанному летающему объекту, в котором даже на барахлящем экране отчётливо угадывалась летающая тарелка. А в ней синий инопланетянин и улиткоподобная Жанин, воодушевлённые музыкой Iron Maiden, радостно спешили в родные края.

Бах! Горящие обломки летающей тарелки разлетаются во все стороны.

Бум! Приземляется раритетный холодильник фирмы «Саратов», вдохновенным голосом Брюса Дикинсона [64] предлагающий «умереть на своём посту» [65].

— Жанин! — синий инопланетянин, весь перемазанный чем-то отвратительно пузырящимся, вывалился из холодильника, держа в руках продолжающий проигрывать музыку самоперематывающийся кассетный магнитофон.