Апокалипсис: недетская сказка о конце света (СИ)

— О нет! Моя бедная Жанин! Ты не поместилась в холодильнике, но решила спасти в нём самое дорогое… Хоть я и ненавижу эту громыхалку, но буду продолжать слушать твою любимую музыку в память о тебе…

Из холодильника раздалось пронзительное заунывное шипение.

— Да, старый командор, — синий инопланетянин спешно смахнул щупальцем радиоактивную слезинку с одного из своих многочисленных выпученных глаз. — Эти изверги убили Жанин. А ведь она метала лучшую икру во Вселенной… А какие чуткие у неё были осфрадии и статоцисты [66]!..

Шипение стало озлобленным.

— Что? Но это же… Вы так думаете? Ну да, конечно! Слушаюсь и повинуюсь, мой командор! Мы должны отомстить за неё!

***

А наизлейшие избранные прислужники ректора, призвав на помощь заклинанием страшным ветры буйные, оседлали найденные в коридоре швабры с мётлами и отправились в пустыню знойную с врагами сражаться.

Нашли они место, на которое ректор указывал, но не увидели там никаких атлантов: только Великий Сфинкс каменный на песке лежал да глядел на них грозно.

Осторожно спустились тогда на землю ведьмы и колдуны университетские, но тут как завихрились пески, как повыпрыгивали из них люди странные, полярники яростные, да все лихие, да все удалые, да как набросились они на гостей непрошеных, и началась тогда битва не на жизнь, а на смерть.

Видят преподаватели свирепые, что тут все дикари какие-то, да и давай интеллектом их давить, а те в ответ знай голосят:

— Квантовый переход — это переход квантовый!

Приспешники ректора от речей таких обомлели, но не растерялись и как начнут ужасы кафедральные нагонять, про двусторонне-симметричных первичноротых внутрипорошицевых беспозвоночных [67] да про диоксидиаминоарсенобензолдигидрохлорид [68] рассказывать, а врагу всё нипочём. Полярники слушать ничего не хотят, всё про Атлантиду, Сириус и клинописные пророчества из Шуруппака твердят.

Бьются они час, бьются два, под солнцем палящим, на песке раскалённом. На третий час не выдержал Сфинкс этой возни, встал да и сказал что-то тихо на древнеегипетском.

Злобные преподаватели тут и остолбенели.

***

Отдохнув и набравшись сил в тесном пролёте между этажами, четверо героев продолжили путь. Спустившись было к деканату, они были вынуждены тут же повернуть назад, поскольку там кишмя кишели ополоумевшие старшекурсники и заражённые ботанством покусанные студенты, и, заперев за собой дверь последней чудом уцелевшей шваброй, со всех ног бросились дальше вниз по лестнице.

Они пробежали какой-то узкий тёмный коридор, даже не догадываясь, что здесь в одном из кабинетов в это самое время добрая волшебница Морена и её друзья-астрофизики устраняли инопланетную угрозу, и, миновав ещё одну лестницу, оказались в просторном грязном сером холле на первом этаже.

Там кишмя кишели измученные студенты всех курсов, вывалившиеся из многочисленных лабораторий и аудиторий на долгожданный перерыв. Большинство носили белые халаты, некоторые — хирургические костюмы и даже шапки, поэтому фараон и его спутницы легко смешались с толпой, ни у кого не вызывая подозрений.

— Раз уж мы здесь, давайте заглянем в «кишку» — предложила Нофтенунах.

— Куда-куда? — удивился Кебехсенуфхотеп.

— В столовку, — объяснила Меритшуптах, и добавила, видя недоумение фараона: — ну, туда, где студенты едят. Она у нас длинная, поэтому мы её так и зовём…

Кебехсенуфхотеп, всё ещё ничего не понимающий, беспомощно глянул на Анатрехет.

— Это ужасное место, — молвила та, покачав головой.

«Кишка» представляла собой длинный и очень узкий грязный коридор, с одной стороны которого ютились неряшливого вида прилавки с малоаппетитной странной едой, засиженной мухами, а с другой теснились толпы голодных студентов с урчащими животами. Глотая слюну, они разглядывали разнообразное съестное за стёклами витрин, стоя в огромной очереди, и, дождавшись своей, жадно вгрызались в сухие бутерброды и чёрствые пироги, едва успев расплатиться. Никто не обращал внимания на ползающих по полу и стенам усатых тараканов и жирных крыс, копошащихся в расставленных тут и там доверху переполненных мусорных баках. Запах тухлятины и плесени с примесью едва уловимых, но таких манящих колбасных ароматов, витавший в воздухе, по временам смешивался с дуновениями из расположенной прямо у входа уборной.

Кебехсенуфхотеп вдруг пошатнулся, и, тронув за плечо Анатрехет, тихо сказал ей:

— Как-то мне… нехорошо…

— Что с тобой, прекрасный владыка? — встревожилась та, беря его под руку.

— Мне надо… на свежий воздух, — вымолвил он, с трудом подавив приступ тошноты.

— Ну что вы там застряли? — обернулась Нофтенунах, шедшая впереди.

— Так нам не достанется вкусных багетов с ветчиной! А ведь это единственная по-настоящему съедобная еда во всём университете, — посетовала Меритшуптах.

— Вы идите, а мы подождём на улице, — ответила Анатрехет и, поддерживая повелителя, повела его прочь.