Не только текст Откровения, но и сама традиция древнерусского летописания содержит эсхатологические коннотации. Летописи – это не просто исторический документ, а специфические «совестные» книги (в древнерусском значении – «сведущие», «знающие»), куда записывались прижизненные свершения, за которые будет отчитываться человек на Суде. В одном из тропарей, читаемом во время службы на первой неделе Великого поста (перед Пасхой), говорится:
«Повесть временных лет» погодно фиксировала временные, мирские, сокровенные дела человеческие для представления их на Страшном суде178
. Создание первой летописи связано с календарными апокалиптическими предзнаменованиями.Как рассказывали апокрифы, человек был создан 25 марта, на эту же дату пришлось Благовещение и в этот же день якобы распяли Христа, соответственно, и Апокалипсис свершится в год, когда Пасха совпадёт с Благовещением. С небольшой неточностью роковое совпадение приходилось на 1038 год и отразилось на «Слове о Законе и Благодати» и желании поведать,
В этот же период строятся знаменитейшие памятники древнего Киева: Св. София, Золотые ворота. Их символика отсылает к топографии Константинополя и идее Нового Иерусалима – проект реализации Киева как центра мира перед концом времен и Страшным судом179
.Эсхатологические знамения влияли на монументальное искусство. Заимствованные из византийской традиции образы появлялись на стенах немногих, но важнейших древнерусских храмов[33]
.Самые ранние из известных апокалиптических фресок средневековой Руси изображают сцены Страшного суда. Сохранились фрагменты на западной стене собора Выдубицкого монастыря в Киеве (рубеж XI–XII вв.); трубящие ангелы и ангел, сворачивающий небо – на фреске в Кириллове монастыре (Киев, XII в.); изображение Архангела Михаила, низвергающего демонов – в Михайловском приделе Софийского собора в Киеве (не позднее 1061–1067 гг.)180
. Росписи новгородского Николо-Дворищенского собора (начало XII в.) и Георгиевский собор Старой Ладоги (1180-е гг.) частично демонстрируют сцены Страшного суда, а в церкви Спаса на Нередице (1199 г.) можно увидеть антропоморфного сатану в образе бородатого старца[34]. По фрагментам фресок Дмитровского собора во Владимире (конец XII в.) также опознаётся картина Страшного суда: в центральном своде под хорами сохранились фигуры 12 апостолов-судей, чинно восседающих на тронах (стасидиях) и ангелы позади них, а в малом своде под хорами – трубящие ангелы, апостол Пётр, ведущий в рай святых жён, благоразумный разбойник, Богоматерь на престоле и образ рая с птицами и цветами в сцене «Лона Авраамова»[35]. На западном же фасаде Дмитровского собора в каменной резьбе изображён мученик Никита Бесогон, держащий беса за высокий хохол и замахивающийся на него цепью, действия мученика на символическом уровне утверждают примат праведности над скверной181.В Спасо-Евфросиниевом монастыре Полоцка (конец XII в.) частично раскрыты некоторые сцены на сюжет Страшного суда – «Лоно Авраамово», «Геенна огненная», персонификации ада182
. Фрагменты апокалиптических изображений существовали в Спасо-Преображенском соборе Переславля-Залесского (1152 г.), но были утрачены к началу XX века, как и фрески многих других домонгольских храмов.Распространение сообразных эсхатологическому мироощущению идей началось после татаро-монгольского нашествия, в XIII столетии, тогда же обрела подъём, развитие и осмысление тема демонического183
. Литературные памятники этого периода описывают монголов как апокалиптический народ, отождествляемый с Гогом и Магогом, а жизнь звёздного неба, кометы, как и на Западе, воспринимались в ключе негативных предзнаменований. На рубеже XIV–XV вв. принципиально увеличивается количество списков Откровения Иоанна Богослова.