Апокалипсис в Неявь-Мире

Когда мальчик добрался до деревни, он уже совсем не чувствовал ног от холода. Снеговики встретили его даже не пением, а тревожными вздохами, словно хотели что-то рассказать. «Ах-ах-ах! Ох-ох-ох! Ай-яй-яй!», – причитали снежные человечки каждый на свой лад. Ваня промчался сквозь распахнутые настежь ворота, заметив с тревогой, что сторожей на них не было. Это было странно и могло означать одно, – в деревне случилась беда. Мальчик заторопился. Он хорошо помнил дорогу к дому бабушки Акулины-Вязальщицы, где жила Живинка, и быстро добрался до него. В окнах дома горел свет, что выглядело еще более странным, чем распахнутые ворота. Ведь была глубокая ночь, и в это время люди обычно спали. Не зная, чего ждать, Ваня забарабанил в дверь онемевшими от мороза руками. Открыли не сразу. А когда дверь все-таки медленно и со скрипом отворилась, Ваня увидел не Живинку и не ее бабушку, а очень бледную незнакомую женщину с красными заплаканными глазами. Та пристально смотрела на него несколько мгновений и лишь потом позволила войти. В доме было холодно, даже морозно, почти как на улице. Наверное, давно не топили печь. И не пахло свежеиспеченными булочками и пирогами, как в прошлый раз. Женщина накинула на дрожащего от холода Ваню пуховую шаль, и приятное тепло мгновенно окутало его, согревая. «Ага, шаль самогрейная!» – он вспомнил, что вещи бабушки Акулины всегда были такие теплые, будто их только что сняли с печки. Вдруг сердце ёкнуло и забилось, как бешеное. В дальнем углу, на кровати, Ваня заметил девочку, лежащую с закрытыми глазами, но она не спала. Девочка была мертва. По крайней мере, так выглядела, по тому что в лице ее не было ни кровинки. Она была намного бледнее женщины, открывшей Ване дверь, хотя это казалось невозможным. Лицо ее было очень знакомым. Он бросился к ней, надеясь, что ошибся, хотя знал, что это не так. «Живинка!» – вспыхнуло в памяти ее имя. Конечно же, это была она. Бескровное лицо не оставляло шансов на то, что девочка жива. Чья-то рука легла ему на плечо. Он обернулся. Седобород! Но как-то изменился. Что с ним не так? Ах, да, борода из угольно-черной стала совершенно белой. И тут Ваня заметил, что в доме было полным-полно людей. Они стояли вдоль стен комнаты и перешептывались, разглядывая его. Некоторые лица были ему знакомы. Почему они все здесь? Что стряслось? Неужели Живинка…уме…? Ваня прогнал страшное слово из своих мыслей, все ещё надеясь на чудо. И оно произошло! Живинка вдруг приоткрыла глаза и выдохнул тихо, еле слышно:

–Ваня…

–Живинка! Что с тобой? – выкрикнул он, но глаза ее уже закрылись, и признаков жизни вновь не было видно на ее лице.

–Не шуми,– раздался из-за спины знакомый голос предсказателя. -Жива она. Только вот жизнь в ней едва теплится…

–Почему? Что такое? – Ваня почувствовал облегчение. Жива ведь!

–Леденюха воскресла,– сказал Седобород мрачно.– По деревне прошлась, половину жителей в бездыханный лёд обратила.

–Я ее видел только что. Вместе с волками! Вороной белой в сторону города полетела!

–Ну, плохо дело. – Седобород сокрушенно покачал головой. – Решила, значит, там теперь разгуляться. Вот беда. Откуда только взялась, проклятая?

–Это я виноват,– послышался из угла печальный мужской голос. Все повернулись к нему.

–Петр? Ты-то причем?– удивлённо спросил Седобород.

–Да платье я в снегу нашел, будь оно неладно, и домой приволок. -Отвечал крупный полный человек, виновато опустив голову. -А жена моя его примерить решила. Ну и обомлел я, когда увидел ледяную статую на полу! А потом и ведьму саму заметил. Махонькая была, как сверчок. Мне бы прихлопнуть ее надо было, раздавить одним пальцем! А я, дурак, все глазам своим не верил, разглядывал, думал – мерещится мне… Помню только, как похолодело все внутри, обожгло всю душу морозом. И все… Живинке спасибо, добрая душа, спасительница наша. Отогрела, вернула к жизни и меня, и жену с детьми!

Люди зашептались. Голоса были разные, и сочувствующие, и осуждающие. Но Седобород решительно заявил:

–Ни в чём ты, Петр, не виноват! Не было в том твоего злого умысла. Видно, время ее пришло, ведьмово время. Так бывает, всем известно. Сколько боремся с проклятой злодейкой, сколько раз думали, что победили ее, а нет! Живучая она, гадина! Вечное зло за ней стоит. Помогает. И всегда будет помогать всем злодеям нашего мира! Если его не искоренить, то и злодеев победить не удастся.

–Искоренили б, если б знали, где тот корень зла пророс… – раздался в толпе немолодой женский голос, и Ваня обрадовался, узнав доброе круглое лицо бабушки Акулины.

–Вот Ваня, спаситель наш, узнает, пойдет и искоренит, – сказал Седобород, отчего у Вани брови взлетели на лоб.

–Я? Искореню вечное зло? Как это? Я не собираюсь никуда идти! Я домой хочу! Я вообще не понимаю, почему снова здесь очутился! – Ваня затараторил, протестуя, но Седобород прервал его.

–Ясно, почему. Благовей тебя выбрал. Как и в прошлый раз.

–Но за что?

–Благовей – великий мудрец, все видит, все знает… В прошлый раз ты наш мир от злодеев спас, и в этот раз сможешь…