Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

И хотя в зал набежало столь много народу, и все в суматохе действий, сэр Мальборо ни на миг не забывал о своей монете в руках боярина Сукина, который как ему уверенно видится, собрался присвоить его монету. Для начала уклонившись от его прямого взгляда, а затем вложив руку с монетой себе в карман сюртука, или как там называется его одежда, всё бочком в сторону от него подальше. А сэр Мальборо и не может за ним ногами поспеть (только взглядом), его в оборот взял принц Чарльз и требует от него содействий в предстоящем деле. При этом и не пойми на что намекая.

– Вы, сэр Мальборо, как стало мне совсем недавно известно, очень неплохо разбираетесь в местных нравах, и с местными девушками на ты. Так что я жду от вас всевозможного вспоможения в предстоящем деле. И не мне вам напоминать о том, как много будет значить, для меня, для престижа нашего государства, и для вас, его подданных, мой успех или не успех в предстоящем испытании. И если я, хоть и с позором, посыпав пеплом голову, переживу как-то этот неуспех, объявив возможно войну, то в вашем случае у меня имеются большие сомнения – будет ли что в вас, что можно посыпать пеплом. – Принц Чарльз Третий, когда его прижмёт, умеет быть более чем убедительным для своих подданных.

И сэр Мальборо только подумал возмутиться: «Это что ещё за намёки?!», а вслух сказал: «Я весь к вашим услугам».

– Тогда смотри в оба и кашлем подавай мне подсказки. – Шепотом говорит принц Чарльз Третий. А сэр Мальборо хоть и готов быть полезным Его высочеству, но он не сразу уразумеет его и то, что будут значить его сигналы. – И когда, в каких случаях мне покашливать? – интересуется сэр Мальборо, вызывая на себя огонь критики со стороны принца. Кому совершенно удивительно видеть такую непроходимую не глубину мысли сэра Мальборо, в общем, конченного тупезня. И он, так презрительно посмотрев на сэра Мальборо, так уж и быть объясняет, что будут значить его сигналы.

– Лёгкие позывы в нос означают, что я на пути к правильному выбору, но вероятность правильного ответа не высока, и мне не стоит вверять себя своей интуиции. – Принц Чарльз пустился в объяснения, чем, если честно, то ещё больше запутал сэра Мальборо, который по итогу всего этого, отчасти скомканного, а местами удивительного объяснения, боялся ненароком кашлянуть, а затем чихнуть всеми возможными в своём организме местами, так сейчас к этому его подбивало его перевозбуждение. Но сэр Мальборо удержался оттого, чтобы в итоге так вызывающе оформить свою мысль по поводу всего сказанного принцем, из чьего объяснения он уразумел лишь то, что чем крепче будет кашель, то тем ближе к нужному результату его выбор.

– Ты всё понял? – по итогу своего объяснения, принц обратился к сэру Мальборо с вопросом.

– До последнего слова. – Сэр Мальборо вот так крепко заверил принца в своей интеллектуальной сознательности и только. А так-то принц и не собирался полностью полагаться на мнение сэра Мальборо и прислушиваться к его кашлю. – Обязательно чихнёт на меня падла. – Решил принц Чарльз Третий, и непонятно тогда зачем время тратившего на сэра Мальборо. Но этого не может понять лишь человек далёкий от дворцовых интриг и переворотов в них, которые куда чаще случаются, чем вы себе представляете. А кто в курсе всех этих событий во дворцах, то тот понимающе кивнёт и даст понять, что только так принц и должен был оградить свой тыл – если дело в итоге не выгорит, то всё можно и будет списано на сэра Мальборо, своих кашлем и чиханием задурившего голову принца Чарльза, кто с этого момента ни о чём другом думать не мог, как только о здоровье своего подданного (все знают, насколько близко к сердцу принимает нужды своих подданных принц Чарльз Третий), и как итог, он ошибся, указав пальцем не на принцессу.

И хотя открывшая из под накидки своё личико девушка, а это была Ефросинья Коромыслова, дочь боярина Коромыслова, большого в царских глазах охальника, но природой и красотой в детях шибко не обделённого, отчего с ним в приятельских отношениях ходит (всё больше к нему в гости) чуть ли не весь боярский род, была чрезвычайного качества красавицей, которой, конечно, негоже затмевать своей красотой красоту принцессы, но она это делает не специально, да и не всегда это у неё получается, тем не менее, не она была принцессой и значит принца Чарльза Третьего ждёт за порогом палат царских крутой разворот.

– Ну что, готовы? – задаётся вопросом Царь-батюшка к принцу Чарльзу и Тёзке. Те же между собой оценивающе перекидываются взглядами и одновременно говорят: Ес-готовы.