Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

Ну а пока он об этом думает, да и все за этим столиком нуждаются во времени для раздумья, нам тут ничего интересного не светит, и мы выдвигаемся дальше, чтобы, наконец-то, добраться до того самого места в этом кафе, где вначале возникнут свои предпосылки для возникновения серьёзного разговора, а затем он и состоится.

А между тем, совсем необязательно, чтобы этот серьёзный и крайне важный для чьего-то будущего разговор (с чего и было начато повествование), состоялся посредством длительной подготовки к нему. А он вполне может состояться спонтанно (как правило, так и бывает), даже тогда, когда ничто не предвещало так задуматься о своём будущем – у всех участников этого будущего судьбоносного разговора, всё в жизни в порядке, – жена не замечена в поглядывании на сторону, и вы пока смотрите с ней в одну сторону, в совместное будущее, на работе вас вроде как все уважают и вашей зарплаты на всю семью хватает, – и как бы ничто не предвещает бурь и потрясений.

Но так всегда и бывает перед самыми знаковыми событиями, – предвестником всех бурь, всегда бывает штиль твоих отношений с жизнью. И достаточно какой-то самой простой случайности, да хотя бы оброненной со стороны фразы: «Я открыл секрет алхимиков», или вам совершенно случайно удастся встретиться взглядом с совершенно неотразимой блондинкой, чтобы в момент задуматься над своей, как оказывается, пресной жизнью и вогнать в то же недовольство своих, ничего неподозревающих товарищей по столу.

И вот за одним из таких, самых обыкновенных столиков (о нём косвенно уже упоминалось мыслью), установленных в одном из множества заведений по приобщению народонаселения к питью кофе не дома, а на выходе из него (это заведение само собой было самого демократического типа – здесь не было явной дискриминации по образовательному типу и в ходу было самообслуживание), с одной стороны стола, лицом к входным дверям, разместился человек с первого взгляда трудно понимаемой и объяснимой внешностью, – в нём не было тех внешних характерных тому или иному индивидууму законченностей, которые бы могли указать на то, кто он таков (вот и приходилось пока гадать и домысливать), – а напротив него, так уж удивительно вышло, разместилась молодая пара, включавшая в себя молодого человека, безусой наружности и такого же опыта житейской жизни за своей спиной, и прекрасного природного исполнения, молодая в возрасте, но не в мыслях девушка, чьи белые локоны, в купе с её красотой, не одну голову вскружили и вдавили в стул пару десятков людей за соседними столами.

И если это молодая пара не сводила своего взгляда с этого загадочного собеседника, не удосужившегося им представиться по весьма уважительной причине, – он часто не поспешал за самим собой, и часто забывался, не только представиться, но и где вдруг оказывался (вот такой спешный склероз мыслей), – то сам это загадочный человек, помимо того, что поглядывал на своих скорее слушателей, чем собеседников, и притом, чтобы не нарушить душевного равновесия молодого человека, только на молодого человека, и только вскользь на его прекрасную спутницу, объёмно смотрел на всё вокруг.

Ну а загадка этого загадочного человека, заключалась лишь в том, что он не представился (да и, в общем, и не обязан был, по крайней мере, первым представляться), когда заметил этой паре, было начавшей размещаться за этим столом, что он в качестве залога занятости этого столика, оставил на стуле свои перчатки. Что не так и неоспоримо, окажись на месте этого молодого человека, человек более требовательный к такого рода доказательствам. И тогда бы этот требовательный человек, со скепсисом посмотрел на выдвинутые незнакомцем доказательства своей первоочередности и многозначительно задался риторическим вопросом. – Значит, перчатки говорите. – После чего он, со всё тем же заумным видом пустится в глубокомысленные рассуждения. – А разве вы не в курсе того, что перчатки, – не считая бумажника, который часто крадётся, – есть наиболее теряемый предмет человеческого обихода. – Здесь этот недоверчивый человек, с дальним посылом, – вы ещё не передумали настаивать на этом своём, ничтожном доказательстве, – искоса посмотрит на этого самонадеянного незнакомца и, не заметив в его внешнем облике ни тени раскаяния за свой проступок, продолжит своё разбирательство этого случая.