Апокалипсис всегда

– Это что за херня?

Он отщёлкнул – и увидел любовно уложенные пакеты белого порошка.

– Это же не мука, да? – проговорил он безнадёжно.

(– Не-а.)

– Пиздец, – прошептал Будимир и ткнулся носом в кулак.

(– Полагаю, целью визита Волочая был этот чемоданчик…)

– Ну тут гением сыска быть не надо…

Он захлопнул чемодан, накинул плащ – и с независимым видом отправился в туалет (мало ли почему человек пойдёт в туалет с чемоданом?). Закрывшись, он сел на корточки, подобрал полы и, примерно с тем лицом, с каким убирают за кошкой лоток, стал сыпать порошок в унитаз.

(– Будимир, ты уверен?)

– Абсолютно.

(– А его собирали, провозили, рисковали, умирали…)

– Мне насрать. – Порошок плюхнулся кучкой и разлетелся, заставляя чихать. – Да что за издевательство-то, а!?

Немного просыпалось на книжку, на пол – Будимир судорожно сдувал всё и махал руками. Разобравшись с пакетами (спускал воду он раз восемь), Будимир обнаружил на дне чемодана пистолет.

– Нет, ну серьёзно?

Он подумал и его смыть, но решил, что это было бы совсем тупо (что, в общем-то, правда), поплевал на рукав, протёр рукоятку – и спрятал за бачок. Потом вспомнил о пятилетнем соседском сыне – и всё-таки сунул за пояс.

– Холодный, сука!

Застегнув опорожнённый чемодан, Будимир вышел – на пороге туалета его поджидала Пульхерия Ивановна:

– Опять смываешь по восемьдесят раз?

Это была, в общем, милая старушенция: в платье-шторе, небывалой шали, берете, калошах – всегда в компании амбре валерианы. Она (владелица трёх комнат из пяти) выкатила свои подёрнутые маразмом глаза.

– Извините, – проговорил Будимир (в плаще и с чемоданом).

– Да ничего! – она вдруг улыбнулась бантиком. – В отпуск поехал?

– Типа того.

– Я вот тоже собиралась, но только мне Исус говорит…

– Исус?

– Ну да, по телевизору. Говорит – никуда не езжайте, всюду инфлюэнца и эти якобинцы ихние, бандеровцы. Ты что – не видел Исуса?

– Я… читал… – Будимир почесал нос.

– Читал?? Ух ты какой! – Пульхерия Ивановна жутко удивилась. – А я его боюсь. Уж строгий больно. Вот когда Страшный суд-то будет…

– Да уж скорей бы.

Пульхерия Ивановна надула глаза:

– Чего ж хорошего-то – когда грешников в огне жжёт? А ты… – Она подобралась на один шажок. – Ты за квартиру-то деньги принёс?

– Извините, – сказал Будимир (и только).

Она вдруг заговорила страшным шёпотом неоправданных надежд:

– Как можно… Бедную старуху обирать… А ещё иконы пишет!.. – Звучало это всё на последнем издыхании (а ручку, тем не менее, протянула).

Будимир молча положил ключи. И прибавил:

– Извините.

– Какое хамство, какое вероломство… – (А ключики, тем не менее, в карман положила.) – Вот от кого никак не ожидала!..

– Я за вещами потом заеду, ладно?

– Какие нравы!.. Какое нахальство!.. – И пошаркала прочь.

– Так можно я заеду?

– Когда? – Она доверчиво обернулась.

– На Страшном суде!!

Будимир захохотал ей прямиком в лицо и просто вылетел из квартиры – только в кеды (чужие) запрыгнул.

 ЧЧШ

Однажды монахи западного и восточ-

ного крыла ссорились из-за кошки…

Мумонкан. Случай XIV

Сбегая по ступенькам, Будимир вдруг заметил миску-времянку (ребристое донышко пластиковой бутылки), полную кубиков колбасы; и возле неё – котёнок-заморыш: с торчащими ушами, прозрачной шерстью и пугливыми глазищами.

– А! Тоже неприкаянный? – Будимир поставил чемодан и подсел к нему на корточки. – Будем знакомы, я детектив-бомжара. – И ласково потрепал его за ушком.

(– Надеюсь, ты не собираешься с ним таскаться?)

– А что? Детектив-бомжара с котёнком – по-моему, неплохо. И ещё мне нужен кабинет. Как думаешь, скамейка в Летнем подойдёт?

(– Ну. Тогда тебе нужно продвижение, реклама.)

– У Сида попрошу. А называется контора «Бездомные расследования».

(– Котёнок-то при чём?)

– Для стиля. А вообще, что хочу – то и делаю. Ты сам так сказал.

(– Ну да. Но есть же ответстве…)

Будимир подхватил котёнка в ладошку (у того не хватило сил даже испугаться):

– Я назову тебя…

(– Только не Будимир.)

– Назову тебя…

(– И не Аврора.)

– Назову я тебя – Булейжайк.

(– Чего???)

– По-моему, подходящее имя для карманного котёнка.

С грацией фокусника, Будимир посадил котёнка в правый карман – тот моментально провалился в полу и забарахтался где-то там (у плаща вместо карманов были дыры: что, конечно, делало его незаменимым для картофельного вора). Как ни в чём ни бывало, Будимир выудил котёнка, подхватил одной рукой, взял другой рукой чемодан – и через двор вылетел на щебечуще-яркую улицу.

Прямо перед носом пузатый таджик в кепке подкатывал контейнеры к мусоровозу.

– Извините. У вас не будет булавки? – спросил Будимир.

А тот вырвал булавку из нагрудного кармана:

– На! Счастливая! – И вскочил на уезжающую подножку.

– Спасибо! Салям алейкум! – бросил Будимир вслед и подколол Булейжайку своеобразный воротничок (его лысая башка любопытно оглядывала мир, не смея мявкнуть), и пошёл по набережной канала, размахивая свободным чемоданом.