Апокалипсис завтра

Песня, к которой подоспел этернель, была о старике, оставшемся в одиночестве на острове и каждую ночь зажигающем такой же одинокий, как и он сам, маяк. Мужчина с гитарой очаровывал дам своим проникновенным голосом, да так, что у стоявших рядом двух женщин чуть старше тридцати дыхание сильно прерывалось, в силу спертости диафрагмы от переполнявших их чувств. Девушка отняла от губ мундштук и, раскрыв глаза, красиво затянула припев, да так, что у самого Бротта чуть приоткрылся рот от удивления. Редко уличные музыканты могли похвастать столь чистым и поставленным голосом. Ей бы петь на профессиональном уровне, собирать стадионы, а не растрепывать талант на улицах за мелкую подачу. Ни единой смазанной ноты. Девушка заметила его, возвышающегося над толпой, вслушивающегося в музыку и ее голос. В голове у нее что-то мелькнуло, но она тут же отвлеклась, впрочем, не в силах отвести взгляд от высокого мужчины. Оба неотрывно смотрели друг на друга, пока короткая баллада не кончилась. И Джимм вдруг понял — он нашел то, что искал.

В конце все собравшиеся похлопали музыкантам, и бумажные купюры наряду с мелочью полетели в кофру от гитары. Джимм и сам раскошелился на сто пятьдесят долларов, что мужчины из трио встретили с неподдельной радостью и призывом пойти и вместе выпить. Но Джимм лишь молчаливо помотал головой, поговорил с ними об инструментах и с неуверенного разрешения смертных, немного поперебирал ноты на гитаре. Джимм предложил ребятам записать их музыку или снять видео и отправить одному знакомому ему агенту, которому как раз должен будет понравиться их репертуар. К удивлению музыканта, никто не стал его спрашивать, откуда он этого человека знает и почему так в нем уверен, а просто записали себе его имя и веб-сайт, Джимм лишь надеялся, что вспомнил адрес правильно.

Увлекшись обсуждением, что и где они хотят записывать, мужчины так и не заметили, как оказались околдованы легкой иллюзией, а их напарница и сестра ударника по совместительству спокойно уходит с неизвестным в сторону раскинувшегося парка.

Девушка очнулась только в густой тени деревьев.

— Лицо у тебя больно знакомое, — прищурилась она, не замечая, что ее уводят подальше от ненужных глаз и полагая, будто так оно и надо. — Знаешь, на того гитариста… как же его?

— Из «Last Breath»? — с усмешкой спросил Джимм, понимая, что начинает ненужный диалог. С жертвами он никогда старался не болтать, чтобы лишний раз не чувствовать эмоциональной привязанности из-за треклятой телепатии. Образ в ее голове вспыхнул и тут же погас, чуть измененный этернелем. — Такое мне уже говорили. И ты их слушала?

— Я Эйприл, если что, окей? Да не особо, пара песен в айТюнс и не более. Мм… на концерте года четыре назад была, — она осеклась. — Постой, а куда мы идем?

— Погулять, — солгал Джимм.

— Я голодная, — задумчиво произнесла Эйприл, что Бротт встретил раздраженным «А я-то как». — Стой, я сейчас.

— Эй!

Девушка за десять секунд успела сбегать обратно до фургончика, который, оказалось, стоял за магазином, возле которого они играли.

— Не против китайской лапши? — бесцеремонно она пихнула ему коробку с китайскими иероглифами на картонных боках. — О, вон и лавка! Пошли.

Музыкант удивленно размышлял над тем, что как совсем молодой этернель сидит за столиком в парке со своей потенциальной жертвой и все не соберется ее скрутить, а напротив немного отстраненно наблюдал за тем, как девушка, причмокивая от удовольствия, орудовала палочками, впихивая в себя длинную тонкую лапшу с курицей. Его порция так и не была распечатана. Он сослался на то, что не голоден, хотя мог бы просто заставить ее послушно встать и ждать, пока клыки проткнут нежную кожу на шее.

— Что у вас стряслось? — вдруг спросила флейтистка.

Джимм не ожидал подобного вопроса, потому что сейчас она думала совершенно о другом. В сознании девушки пролетала ночная загородная дорога за окнами их фургончика. Как он уже успел узнать из ее воспоминаний, трио — группа без определенного города. Все они были рождены в разных местах. Просто в какой-то момент, заехав в один из городов, девушка решила встретиться с двоюродным братом, который жил там, а тот привел с собой так же вечно мигрирующего друга — гитариста. Их можно было по праву считать бродячими музыкантами-менестрелями. Сегодняшняя ночь была их последней в Батон-Руж.

— В смысле?

Эйприл многозначительно кивнула на еще блестящее натертым боком золотое кольцо на безымянном пальце:

— С женой, — вид у нее был невозмутимый. — Сейчас ты сидишь со мной в парке, под романтично сияющими звездами в тот момент, когда должен греть ее в постели, — Эйприл, чуть сощурив светлые серые глаза, чуть склонилась вперед, чтобы лучше разглядеть выражение лица Джимма. — Ты не выглядишь так, будто хочешь просто поговорить со мной.

— Будешь порицать мое поведение?

— Нет, — она непринужденно пожала плечами, кладя палочки на стол. — Кто я такая, чтобы кого-то осуждать? Просто интересно. Взгляд у тебя какой-то… голодный, что ли?

— И что ты думаешь на счет этого? — не отставал Джимм.

Она горько усмехнулась: