Апокалиптическая фантастика

Вода и время — вот два демона, упорно стирающие то, что осталось от прошлого. Но этот самый плохой день пока еще где-то в будущем. А пока у нас есть несколько джипов, маленьких грузовиков и тракторов, мототележки и один большой «хаммер». С помощью Лолы я нагружаю грузовик и оба трейлера, закрепляя в кузовах отборные куски лосятины, оленины и кабанятины и еще того идиота-медведя, что решил навестить нас в прошлом октябре и покалечил собак, когда они мешали ему устраивать погром в коптильне. Очень важно распределить груз равномерно, и пришлось долго толкать и перетаскивать куски, пока они не улеглись как следует. Неожиданно оказывается, что уже довольно много времени. Лола думает, что поздно выезжать, и хочет, чтобы я отложил поездку, хотя и не говорит этого. Я целую ее, но она не отвечает. Я отстраняюсь на шаг, и она прижимает меня и целует, прильнув всем телом и запрокинув лицо. Мне приходится рассмеяться, тогда она дает мне пощечину и, разгневанная, отбегает. Я залезаю в кабину и делаю традиционный глубокий вдох — на удачу. Двигатель заводится с первой попытки, я машу ей, она машет в ответ и улыбается, и я пересекаю двор и выезжаю на узкую, заросшую травой дорогу к городу.

Собаки провожают меня, но не слишком далеко.

В хорошей обуви и с достаточной мотивацией здоровый человек может добежать до Спасения за девяносто минут. За дорогу от моего дома до шоссе отвечаю я один. Здесь больше никто не живет. Весной и летом я цепляю к самому большому трактору косилку и не даю сорнякам и молодым деревцам оккупировать когда-то посыпанные гравием обочины. Я также засыпаю промоины и овражки, возникающие после ливневых дождей, и когда-нибудь мне придется укрепить мост в семи милях от дома.

Мост трещит и стонет, но покуда держится. Мои дороги кончаются у шоссе, а у перекрестка, счастливо греясь на солнышке, сидит тигр — огромный желто-черно-белый зверь — и смотрит на громыхающую мимо конструкцию на колесах и упрямого полуглухого мужика, вцепившегося в руль.

Местные тигры — красавцы. Их предки жили в городском зоопарке, а может быть, в чьем-то частном зверинце. Вместо того чтобы милосердно усыпить, больших кошек отпустили на волю. В этом звере течет амурская кровь. Он огромный, и под толстой зимней шубой ему тепло. Его шкура стоила бы в городе сумасшедшие деньги. Или, еще лучше, стала бы идеальным сюрпризом для женщины, мечтающей получить мешок муки без жучков.

Но этот тигр доказывает, что он еще и умен. Прочитав мои мысли, он исчезает в траве быстрее, чем я успеваю достать свое любимое ружье и уж тем более загнать в ствол крупнокалиберную пулю и прицелиться.

Ну и ладно.

Город Спасение тянется вдоль шоссе и прилегающей к нему ленте прозрачной, измученной засухой воды. Свернув налево, я направляюсь вниз по течению. Прямоугольники фундаментов подсказывают, где некогда стояли дома. Трубы и провода посрезали с них давным-давно, а дерево и гипсокартон выгорели во время весенних пожаров. Боковые дороги и подъездные дорожки почти невидимы под ковром бледных высохших сорняков. Фабрика была лишь наполовину построена, когда работа остановилась, и, хотя крыша обрушилась уже несколько лет назад, бетонные стены и мощеная автостоянка все еще ведут благородную битву с корнями и морозами. После этих руин начинаются первые обработанные поля. Семьи здесь объявляли своими различные участки низинных земель. Людям, которые уже, пожалуй, поколения четыре не занимались сельским хозяйством, пришлось учиться пахать и орошать, бороться с сорняками и вредителями, сохранять семена и консервировать свою продукцию, а также обменивать ее на семена, которые в следующем году дадут лучший или худший урожай.

Вот уже несколько недель, как я не видел нового человеческого лица. Сегодня первое из них принадлежало мальчику. Стоя среди деревьев, растущих между холодной водой и дорогой, он казался независимым и очень счастливым. С любопытством глядя на меня и мой огромный грузовик, он поднял руки, выкрикивая что-то важное. Из-за рева двигателя я не расслышал ни слова, но, проезжая мимо, помахал ему, как любой дружественный сосед.

Он побежал следом. И, будучи мальчишкой, поднял кусок отвалившегося дорожного покрытия и швырнул его в задний трейлер.

Окраины Спасения обозначились новыми домами. Расположившись в отдалении от реки, они были построены из утрамбованной земли и связок соломы, грубо обтесанных бревен и отодранных где-то разномастных металлических листов. Красота и элегантность значения не имели. Главное, чтобы не поддувало зимой и было прохладно летом. Город разрастался каждый год, и эти дома выглядели как… сейчас вспомню это слово… Да, точно. Как предместье.