Апокалиптический реализм: Научная фантастика А. и Б. Стругацких

Как ни удивительно, один из эпизодов жизни Агасфера (и сюжета романа «Отягощенные злом, или Сорок лет спустя») основан на научной работе известного русского ориенталиста Бартольда, впервые опубликованной в 1922 году.[37]

История «фальшивого пророка ислама» рассказана в последовательных главах рукописи астронома. На первый взгляд появление араба седьмого века в гостинице-общежитии и последующая смертельная схватка между посетителем и Агасфером кажется просто добавлением еще одного пикарескного эпизода к непреходящему пребыванию на Земле Вечного Жида.

Чтобы лучше понять историю «фальшивого пророка ислама» и многочисленные русские кальки с арабского, которые Стругацкие включили в эту сцену, будет полезно посмотреть на необычный источник прообраза.

В работе «Мусейлима» Бартольд реконструирует из скудных доступных свидетельств роль религиозно-политического лидера Йемамы в общем «ридда», или «отступничестве» (буквально — «отрицании» ислама), которое поглотило Аравийский полуостров вскоре после смерти Магомета. На протяжении нескольких лет, пока вся Аравия не объединилась под знаменем ислама, некоторые соперничавшие с Магометом пророки пользовались значительной племенной поддержкой.

Мусейлима был наиболее значимым из «лжепророков». Он, видимо, располагал верностью оседлого племени Бани Ханифа, части большей конфедерации, противостоявшей основным сторонникам Магомета. Мусейлима пытался заключить союз с лжепророчицей по имени Саджах. Один «весьма подозрительный» источник описывает союз между Мусейлимой и Саджах как непристойную связь, их предполагаемая свадьба завершилась «похотливой оргией».

Это та версия, которую избрали и Стругацкие, хотя Бартольд, Эйкельман и «…большая часть европейских источников соглашаются, что этот момент был введен позднее, чтобы опорочить этих двоих.»[38]

Все источники свидетельствуют, что Саджах отсутствовала в решающей битве под Акрабой в 634 году, когда войска Мусейлимы были разбиты, а он сам встретил свою смерть.

Часть громадного авторитета Мусейлимы, по Эйкельману, обязана существованием особому использованию им языка:

«В отличие от обычной, прозаической речи, откровения Мусейлимы принимают форму клятв, использующих необычные слова или образы, или садж — стихи, короткие предложения ритмической прозой, с одиночными или, реже, чередующимися рифмами. (…) Всякий, желавший притязать на связь со сверхъестественным, в средневековой Аравии был должен, во всяком случае в начале своей деятельности, демонстрировать традиционную, признанную форму связи с высшими силами. Вся речь, приписываемая незримым силам или как-то с ними связанная, как, например, проклятия, благословения, прорицания, заклинания, вдохновение или откровения, должна была выражаться в садж.»

(Эйкельман, с.36)

Бартольд обильно цитирует русские переводы арабских садж, или откровений, приписываемых Мусейлиме. Стругацкие включили эти цитаты, слово в слово, в другой контекст.

В романе «Отягощенные злом, или Сорок лет спустя» общежитие, в котором остановились Демиург и Вечный Жид, посещает Муджжа ибн-Мурара, который, по Бартольду, возглавлял часть войск Мусейлимы в битве при Акрабе. Все люди Мусейлимы были убиты, за исключением самого Муджжи ибн-Мурары, «…что уже само по себе свидетельствует о его готовности быть полезным мусульманскому войску…» (Бартольд, с.570). Иными словами, исторический Муджжа ибн-Мурара предал «лжепророка» Мусейлиму ради «истинного пророка» Магомета, оказавшись непостоянным перебежчиком — войска Магомета он впоследствии тоже предал.

Первая часть истории начинается с того, что астроном разбужен в середине ночи громким голосом, утверждающим, что «…рабу не дано сражаться, его дело — доить верблюдиц и подвязывать им вымя» (С.610). Голос принадлежит посетителю, который адресует свое странное заявление Агасферу Лукичу. Последний, очевидно, вытащен из постели, дабы помешать визитеру попасть в приемную Демиурга.