Апокриф Аглаи

– Видите ли, когда ваш роман попал мне в руки, я какое-то время полагала, что это всего-навсего невероятное стечение обстоятельств. Но я нашла в нем подлинную подробность. Медальку с именем Аглаи. И тогда я поняла, что должна связаться с вами. К счастью, мне пришло в голову, что если вы описываете Вольский комиссариат и расположенный поблизости лицей, то, значит, вас там кто-то может знать.

Начать жить внутри телесериала: приключение для идиота. Начать жить внутри телесериала: приключение для идиота. Начать жить внутри телесериала: приключение для идиота. Черт, ничего другого в голову мне не приходило. Действительно, я заменил все имена из тех, кстати сказать немногочисленных, что называл пан Кшись, но имя Аглая мне понравилось, и я его оставил. Но я все равно не мог поверить, будто в «Визите без приглашения» я описал нечто, произошедшее в действительности. И потому ждал, чем кончится этот розыгрыш.

– Я ценю то, что вы затушевали реалии, – продолжала она, – но в общем описали вы все достаточно верно. Я должна найти Кшиштофа, и вы мне поможете в этом. Раз вы все это описали, значит, вы знаете, где он находится.

– Простите, – прервал я ее. Все изрядно затянулось, и я хотел лишь установить, кто со мной затеял эту игру. – Уж не хотите ли вы, чтобы я поверил в фабулу собственного романа? И между прочим, я не знаю, где сейчас пан Кшись. Не говоря уже о том, что не знаю, с кем разговариваю. Может, будет лучше, если мы попрощаемся?

– Прошу вас, не уходите. Я ради того, чтобы увидеться с вами, подвергаю опасности свою жизнь. Потому что все это действительно правда. При одном исключении. Вы переоценили технический уровень этого проекта. Да, контур управления замкнутый, но не все время. Эти роботы не были самоуправляющимися.

Она сделала паузу; мы смотрели друг на друга, и солнце светило из окна мне прямо в глаза. Оно слепило меня – я плохо видел свою собеседницу, – и потому я пошевельнулся. И тогда она произнесла:

– Это я была оператором Аглаи.

Часть четвертая

Я проникла в узилище… и рекла: «Да пробудится от тяжкого сна тот, кто слышит!» И тогда Адам, заливаясь горькими слезами, возрыдал: «Кто назвал мое имя? И откуда приходит надежда, ежели скован я тюремными цепями?»… «Восстань и запомни: тот, кого ты слышишь, ты сам».

Апокриф Иоанна

1

– Разумеется, я не скажу вам, как меня зовут на самом деле. Вы знаете меня под двумя именами – Аглая и Зофья, которое вы в своем романе заменили на Лиля. «Зофья», так я представилась Кшиштофу, когда мы познакомились с ним на том дне рождения под Варшавой. Но только, конечно, то была не я, а Аглая, которую я вела… Нет, как видите, так ничего невозможно будет рассказать. Все это выходит за пределы вашего опыта и, в сущности, в определенной степени моего тоже: в том смысле, что проект «Венера», в котором я принимала участие, ставил под сомнение – не в принципе, а так, мимоходом – наше интуитивное представление относительно идентичности человека, относительно его присутствия среди других людей, относительно наших тел. Дело в том, что сейчас я не знаю, сколько мне отпущено жизни, и хотела бы обо всем этом рассказать, раз уж вам и без того столько известно, тем паче что по лицу вашему видно, что вы хороший человек. Да, да, лицо у вас хорошее, так что пусть уж вы узнаете все.

Вот только для простоты условимся: МОЕ имя – Ирена. В конце семидесятых я училась на информатике. Неплохо знала языки, меня безумно интересовали компьютеры, а особенно электронная имитация процессов, происходящих в живых организмах. Я была некрасивой, но компанейской девушкой. Четкая, толковая. Знаете, из тех, кто является отличным товарищем и хорошо чувствует себя в компании парней. Не как объект ухаживаний, а как партнер. Я люблю это слово. Да, именно партнер.