Апокриф

Однако из генов, доставшихся Репту от родителя, видимо, случайно, выпало какое-то звено, ответственное за привязанность к морю вообще, и к наследственному промыслу в частности. Не радовала его перспектива всю жизнь провести в крепком, но продуваемом всеми ветрами доме, стоявшем над кручей берега в ряду других таких же домов; не вдохновляли атрибуты романтики рыбацких будней: ни вечная качка на неверной зыби, ни соленая пена, забиваемая в рот встречным ветром, ни борьба с сильной рыбой, норовящей стащить тебя за борт, ни ободранные грубой снастью ладони… Где-то была другая жизнь — менее патриархальная, более комфортная, манящая ярким букетом иных возможностей… и не до такой степени пропахшая отходами морепродуктов, как этот опостылевший берег. А вот отец Репта просто дождаться не мог, пока каждый из его сыновей закончит школу, чтобы получить очередного полноценного работника в семейной артели. Мыслей о том, чтобы послать отпрысков для дальнейшего обучения, например, в колледж, в его незатейливую голову не приходило.

Когда Репту исполнилось девятнадцать, случилось ему как-то вместе с отцом и братом поприсутствовать на собрании профсоюза рыбаков Западного Берега. Вопросы повестки дня, вполне актуальные для тружеников моря, на него впечатления не произвели, а вот лощеный вид профсоюзных боссов и дорогой автомобиль, на котором они прикатили в приморский городок, можно сказать, поразили воображение юноши. Еще больший сдвиг в мозгу молодого человека произошел, когда он узнал, что самый главный из этой компании профсоюзных вожаков вышел из рыбацкой семьи, проживавшей некогда в соседней деревне. Оказалось, что факт рождения в непосредственной близости от лодок, сетей и товарной рыбы совершенно не обязательно делает человека крепостным морской стихии. Вполне возможно очень неплохо кормиться от моря, не выходя на промысел вовсе.

Даже не посоветовавшись с отцом, Репт стал активничать на собраниях кооператива и довольно быстро добился того, то его стали постоянно избирать секретарем для ведения протокола. После этого он легко напросился в добровольные помощники председателя правления и стал нередко по его заданию наведываться в ближайший муниципальный центр, где находилось местное отделение профсоюза рыбаков, через которое кооператив решал массу вопросов, связанных с пенсионным обеспечением, медицинским страхованием, охраной труда, квотами на вылов рыбы и тому подобное… Через некоторое время он и там примелькался до такой степени, что его, наконец, заметили, и, когда встал вопрос о замене профсоюзного организатора в родном кооперативе, местное отделение профсоюза рекомендовало именно Репта. Потом была школа профсоюзных активистов, потом весьма кстати открылась вакансия на самую маленькую должность в аппарате отраслевого профсоюза…

Отец, когда узнал, что один из его сыновей собирается бросить семейный промысел, прямо-таки взбесился, но и Репт показал, что уже давно не находится полностью в родительской воле. Дело едва не дошло до драки между родственниками. От проклятия сына перед Святыми Предметами отца удержала мать, но в спину отступнику, покидавшему родовой кров, была брошена совершенно серьезная угроза лишить его наследства.

Ну, что ж! Желание вырваться из круга судьбы, очерченного, казалось, самим фактом рождения в потомственной рыбацкой семье, требовало жертв. И жертвы оказались довольно тяжелы. В ожидании дальнейшего карьерного роста пришлось много работать, безропотно брать на себя две и три нагрузки, отказываться от выходных, когда следовало организационно подготовить разного рода мероприятия для своих профсоюзных боссов, и при этом довольствоваться более чем скромным жилищем в виде съемной комнатки с «удобствами» в общем коридоре, сухомяткой в завтрак обед и ужин и кинематографом в качестве пика программы развлечений.