Апологеты. Защитники Христианства

Факт смерти человека, т. е. временного разрушения его телесной организации, по мысли Афинагора, не противоречит учению о вечном пребывании человека в полном его составе, потому что смерть и телесное разрушение есть такое же свойственное человеческой природе изменение, как сон, переход от одного возраста к другому и т. д. «Не должно, – говорит Афинагор, – сокрушаться, что отделение души от тела и разложение частей разрывает непрерывность жизни, – не должно отвергать воскресения. Ибо во время сна, по-видимому, также прерывается жизнь, состоящая в сознательном ощущении, и однако ж мы не отказываемся называть такое состоянию жизнью. По этой причине, я думаю, некоторые называют сон братом смерти по одинаковости состояния умерших и спящих, по спокойствию и нечувствительности ко всему, что существует и происходит, и даже к бытию собственной жизни. Вообще, природа людей из начала и по мысли Творца получила в удел – подвергаться изменениям и имеет жизнь и пребывание не одинаковое, но прерываемое то сном, то смертью, то переменами в каждом возрасте, так как последующий возраст не обнаруживается ясно в предыдущем. Кто поверил бы, если бы не был научен опытом, что в безразличном и бесформенном семени заключено столь много и столь великих сил, такое разнообразие частей, возникающих и слагающихся в нем, как-то: костей, нервов, хрящей, мускулов, плоти, внутренностей и прочих составов тела? Ни во влажных семенах ничего этого не видно, ни у младенцев не замечается того, что обнаруживается у юношей, ни в возрасте юношеском того, что свойственно мужам зрелым, ни у сих последних того, что бывает у стариков. Если же здесь порядок единственных явлений внушает веру в то, что еще не удостоверено самыми явлениями: тем более разум, исследуя истину в естественном порядке удостоверяет в воскресении, имея надежнейшие и более сильные, чем опыт, основания к подтверждению истины» (гл. 16–17).

Истина воскресения утверждается и на понятии о правосудии Божием. «Необходимо, чтобы правосудие простиралось на всего человека, состоящего из души и тела, если праведный суд полагает возмездие за действие обеим частям, и не одна душа должна получить возмездие за то, что сделано ею вместе с телом, – ибо она не сама по себе увлекается к грехам относительно телесных удовольствий, пищи или других чувственных благ– и ни одно только, – ибо оно само по себе не способно рассуждать о законе и правосудии: но человек, состоящий из того и другого, подлежит суду за каждое из своих действий. Между тем разум не находит этого воздаяния ни в настоящей жизни, – ибо в настоящей жизни нет его по достоинству, так как многие безбожники, преданные всякому беззаконию и нечестию, не испытывают несчастий до самой смерти, и напротив, те, которые жизнь свою провождают во всякой добродетели, подвергаются скорбям, обидам, клеветам, мучениям и всяким бедствиям, – ни после смерти, – ибо человек не состоит еще из обеих частей, пока душа отделилась от тела, а тело разложилось на то, из чего оно было составлено, и не сохраняет ничего из прежней своей природы или вида, ни даже память о соделанном: то следствие очевидно для всякого; именно, что надлежит, по апостолу, «тленному сему» и рассыпавшемуся «облещись в нетление», дабы, когда умершие оживут через воскресение, и опять соединится разделившееся или совершенно разрушившееся, каждый получил должное за то, «что с телом соделал, благое или злое» (1 Кор. 15, 53 и 2 Кор. 5, 10, гл. 18).

Наконец, воскресения требует и высшее назначение человека, отличающее его от всех земных существ[19].