Апология памяти

И вот однажды вечером в его охранной службе началась настоящая паника — обнаружилось, что Брежнев куда-то пропал! Как позже выяснилось, он тайком вышел из гостиницы через черный ход и отправился прогуляться по городу. Во время его импровизированной прогулки встречные прохожие, естественно, застывали от изумления, не в силах поверить собственным глазам, что неудивительно, так как Леонид Ильич к этому времени находился у власти уже десять лет и не знать его в лицо было просто нельзя. Но, как оказалось, нашлись в Новороссийске и такие. Говорят, что на набережной подошла к нему какая-то старушка, привлеченная его весьма респектабельным внешним видом.

— Вы, наверное, не местный, а из тех, что приехали к нам на праздник?

Он отвечает:

— Да, я приезжий. А она:

— Вы знаете, я ведь во время войны защищала город, воевала и, кстати, лично знала полковника Брежнева. Вот если бы кто-то мог ему передать…

— А что именно? — интересуется Брежнев. — Может быть, я могу вам в этом посодействовать? У вас есть к нему какая-то конкретная просьба о помощи?

— Да нет, — говорит она, — передайте ему, что мы, новороссийцы, его помним и любим. Ну, он, конечно, растрогался, хотя и выразил некоторое удивление тем, что она его не узнала. А затем сказал, что он и есть Леонид Ильич. Старушка ахнула, сослалась на темноту и слабое зрение и поведала, что, несмотря на то что она сейчас уже пенсионерка, она по-прежнему такая же боевая, а посему готова, как и раньше, в меру своих сил помогать Леониду Ильичу… О том, что такого рода приключение якобы действительно имело место, говорится в некоем рапорте службы охраны, сотрудники которой, отыскав пропавшего генсека на набережной, и стали свидетелями этой почти сказочной ночной встречи. Но по слухам, последствия ее оказались для подслеповатой бабушки вполне реальными — она тут же получила новую квартиру.

Сам я склонен верить в правдивость этой удивительной истории хотя бы потому, что слышал о трогательной душевной щедрости, с которой Леонид Ильич относился ко всем своим друзьям и сослуживцам. Можно, конечно, расценивать это как своего рода «кумовство», «протекционизм» и все такое прочее, но лично я такой точки зрения не придерживаюсь. Дело в том, что мне довелось какое-то время спустя увидеть семью Брежневых, так сказать, изнутри. Всякий раз, когда я, бывая на брежневской даче, общался с членами его семьи, меня поражала отнюдь не показная скромность и непритязательность этих людей. Надо было видеть, с каким увлечением жена Брежнева Виктория Петровна самолично солила огурцы и капусту, за что над ней постоянно подтрунивали Андрюша и Лешка… Что касается дочери Брежнева Галины, она действительно всегда была женщиной увлекающейся, в какой-то степени экстравагантной, любящей яркие впечатления, яркую жизнь. Но с ней мне довелось общаться мало, в отличие от ее дочки Вики, которую я знал довольно хорошо и которая в то время жила вместе с Леонидом Ильичом.

Однако обо всем этом — чуть позже. А пока что вернемся в Новороссийск 1974 года. На второй день после нашего приезда на местном стадионе состоялся замечательный концерт, в котором выступали Эдик Хиль, Галя Ненашева, Клавдия Ивановна Щульженко, ну и, естественно, я и моя первая жена Алла Абдалова (которая, кстати, на состоявшемся вслед за этим банкете с большим успехом исполнила два старинных русских романса). Я спел на стадионе «За того парня», «Не плачь, девчонка», «Королева» — словом, все свои тогдашние хиты. Затем был дан большой банкет в ресторане гостиницы «Бригантина», где за столами, поставленными буквой «П», располагалось человек сорок приглашенных. Мы, скажем, сидели рядом с Александрой Пахмутовой, Николаем Добронравовым и Клавдией Шульженко. Сидели и с нескрываемым волнением ожидали появления в банкетном зале Леонида Ильича. Говорю о том своем волнении без всякого смущения — что было, то было. Мне тогда было тридцать с лишним лет, я понимал многое из того, что происходит в стране, я знал, что заграница живет лучше нас и все тому подобное.

Но если все это имело отношение к существующей Системе, то никак не относилось к отдельной личности. Леонид Ильич Брежнев был частичным продуктом этой Системы, как и все мы тогда. Только теперь стало известно о том, как крепко его держал за руки так называемый «ближний круг». Да и не только, кстати, его. Ведь предлагал же наш премьер Алексей Николаевич Косыгин в 1978 году реформы с внедрением в социализм каких-то элементов капитализма. Естественно, все это закончилось ничем. А Брежнев был на своем высоком посту лишен и такой даже свободы маневра. Никому, даже генсеку, не дано тогда было выйти за рамки Системы, которая, несмотря на свой якобы «застойный» характер, была еще ох как сильна. Что из того, что Брежнев по природе был миролюбив, избегал лишний раз идти на конфликт? Втянули же его в конце концов в бессмысленную и никому не нужную афганскую войну, воспользовавшись его болезнью…