Апостат

— Подождите, домин! — Со своего места вскочил Зокрит Иматирос, занявший пост убитого Данмаром Мэрака. И несмотря на то, что он, можно сказать, был обязан мальчишке своим положением, мужчина не выглядел особо стремящимся оказать незаконно плененному юноше помощь. — Что мы можем сделать супротив императора? В одном только Махи насчитывается почти три полных легиона шавок! Это пятнадцать тысяч мечей, готовых выполнять любые приказы Иилия. Я думаю, никто из нас не забыл, какими событиями закончилась эпоха кланов? По одному слову правителя эти мясники будут убивать всякого, невзирая на пол и возраст.

— Домин Зокрит, — насмешливо всплеснул руками Атерна, пытаясь перетянуть общественное мнение на свою сторону, — неужели вы испугались рычания каких-то вшивых псов?! Один лишь мой род способен выставить не меньше трех тысяч вышколенных воинов, которые будут обучены и экипированы значительно лучше, нежели недоучки из народных легионов!

— Оставьте эти манипуляции, домин, — не пошел у него на поводу Иматирос. — Не все семьи столь могущественны, как ваша. К тому же, я прожил побольше вашего, и неоднократно участвовал в приграничных стычках с султанатом. Я видел этих псов в деле, так что можете мне поверить, свои невеликие боевые навыки они с лихвой компенсируют слаженностью и железной дисциплиной!

— Оно и неудивительно! — Не остался в долгу Таасим. — Ярмарочные циркачи учат своих собак не только ходить на задних лапах, но и танцевать! Однако сплясать аллеманду еще ни у одной из них не получилось!

— Это пустой спор, — отмахнулся от возражений аристократ. — Чего вы пытаетесь добиться, домин? Хотите убедить всех, что шавки неопасны? Так я сразу могу сказать, что это не так.

Собрание согласно закивало, поддерживая Зокрита. Гарнизон Махи действительно имел внушающие ресурсы и мог доставить немало проблем. Никто не сомневался, что объединенная армия родов сомнет людей Иилия в прямом столкновении, но какова будет цена такой победы? И что потом противопоставят победители другим силам правителя, которые тот неизменно приведет к стенам города?

— Я вынужден согласиться с домином Иматирос, — вставил слово старик Фортем. — Пытаться разрешить ситуацию силой — это слишком импульсивно и нерационально. Мы просто утопим свой город в крови и только ослабим собственные позиции, если трон Исхироса отправит свою армию к нашим воротам. Действовать нужно путем дипломатии, а не путем стали…

— Я же сказал, что император не желает идти на диалог! — Эмоционально отозвался Таасим. — Он просто прибегает к гнусной лжи, ставя под сомнения показания множества свидетелей! Я был вынужден искать иные методы воздействия на него, но мне уже ничего другого не остается. А теперь поставьте себя на мое место, домин Гровен. Как бы вы поступили? Разве не желали вы любыми способами пресечь поползновения в адрес своей семьи?!

— Мне сложно сказать, какие действия бы я предпринял. И все же, — упрямо настоял на своем старик, — я остаюсь при своем мнении. Открытая конфронтация есть путь к поражению.

Остальные аристократы хоть и не спешили открыто выражать согласие с речами Иматирос и Фортем, но и становиться на сторону Атерна желающих тоже пока не находилось. Слишком уж поспешным и необдуманным выглядело то, к чему их подталкивал Таасим. В воздухе, конечно же, так и витало жгучее стремление поставить зарвавшегося государя на место. Вот только предложить достойное решение пока никто так и не сумел.

И в самый разгар жаркого обсуждения, когда большинство высокородных уже уверились, что юный Атерна не сумеет снискать полного понимания у высшего света, судьба преподнесла всем огромный сюрприз.

Двери поместья с грохотом распахнулись, впуская в холл свет закатного солнца и душный воздух жаркого вечера. Люди заинтересованно обернулись на шум, и затихли, встречая новых действующих лиц. Астра тоже оглянулась вместе со всеми, и обомлела, не в силах поверить тому, что увидела… На пороге поместья стоял Данмар.

Юноша выглядел так, словно выбрался из могилы. Весь грязный, покрытый бурой засохшей коркой и облаченный в какие-то жалкие лохмотья, в которых только очень наметанный взгляд смог бы узнать некогда дорогое одеяние. Лицо его выглядело сильно похудевшим, напоминая обтянутый кожей череп мумии. И только сияющие непреодолимой волей темные глаза остались все такими же пронзительными и смелыми. Он медленно оглядел каждого из присутствующих, и не все гордые аристократы смогли выдержать его тяжелый и требовательный взгляд. Немая сцена затягивалась, и ошарашенные гости поместья, тоже узнавшие парня, никак не могли решиться нарушить молчания.