Апостол, или Памяти Савла

Короче, надо было зарабатывать. И он зарабатывал, ездил всякий год в стройотряды. Физически он был так себе, не гигант. Но был вынослив, умел взять средний и самый верный темп в любой работе: копать ли, мешать раствор под фундамент вручную, носилки таскать – по два мешка цемента на носилки, каждый мешок – пятьдесят кэгэ. Со второго стройотряда он уже выбился в люди, стал каменщиком, разряды получил – каменщика и плотника-бетонщика, третий разряд. Умел терпеть голод и комаров. Умел сразу обживаться в помещениях на двадцать коек. Не тяготился запахами, многочисленным и бесцеремонным соседством, матом, общением с «местными». Быстро привыкал к грубой одежде, непросыхающим сапогам, однообразной еде.

И каждое утро – зябкое, раннее, но уже наполненное запахом белых досок, цементной пыли, тракторного выхлопа – он встречал, спокойно примериваясь к длинному дню. Не было дурного настроения от завтрака с жидким чаем, серым хлебом и маслом кубиками, не было тоскливого ожидания тяжелой работы. Легко переносил недосып и ломоту в пояснице.

Он сразу отрешался от Москвы, от ее чистых тротуаров, ларьков и афиш.

В тот раз он вообще должен был ехать комиссаром. Но Женя Глущенко, секретарь комитета комсомола, сказал ему, что набирается отряд в Якутскую АССР, Мегино-Кангаласский район, какая-то там богом забытая деревня Хочо.

– Комиссаром туда не получится, – с сожалением сказал Женя. – Назначили уже одного. Активный парень, на курсе отвечает за военно-патриотический сектор. Сергей Сахаров.

– Да обойдусь я без комиссарства этого, Жень, – сказал Дорохов. – Возьму бригаду кладчиков – и нормально.

– Я понимаю, молоденький он еще, этот Сахаров, – сказал Глущенко. – Но шустрый, чертяка. Уже кому надо в райкоме на глаза попался, впечатление произвел.

– Да мне без разницы, Жень, – Дорохов пожал плечами. – Что за работа там?

– По дереву вроде. Коровник, что ли, или телятник.

– Нормально. Поеду. Кто командир?

– Давыдов Вася, четвертый курс.

Узнав, кто будет командиром, Дорохов про себя ругнулся. Вася Давыдов был так себе человечек. До института служил на флоте. У него на предплечье была наколка: «Эсминец „Виктор Кингисепп“, ДМБ 1975» – типа мариман. Дорохов с ним пересекался в первом стройотряде, под Чарджоу. Вася был бригадиром, они с Дороховым работали на соседних объектах. Дороховская бригада строила кошару из шлакоблоков, а бригада Давыдова стелила полы в административном корпусе. Дорохов тогда видел, как Вася покрикивает на бойцов. Покрикивать-то ладно, это нормально. Но Вася бойцов чмырил нешутошно. Как в армии. Как на флоте. Выглядело это паскудно. Из Васи перли разнообразные флотские словечки, повелительная, сквозь зубы, интонация. Даже походка у Давыдова изменилась. Как будто он не пластается в стройотряде с однокурсниками, а учит «салабонов».

Дорохов на это насмотрелся и как-то Васе сказал: «Ты что-то разошелся, Давыдов. Слышь, тебе тут не флот. Тебе ребята в рыло насуют как-нибудь. Ты поспокойнее, дружок, себя веди».

Короче говоря, Дорохов поехал в Якутию. Незадолго до того он прочитал «Территорию» Олега Куваева. Потрясающая книга, куда там Джеку Лондону! В предисловии было сказано, что Куваев получил премию ВЦСПС за лучшую книгу о рабочем классе. Верно, лучше книгу о тундровых работягах представить трудно.

Отряд выехал в первых числах июня, а Дорохов на неделю задержался. Он в июне депонировал первую статью в «Реферативном журнале», надо было оформлять как полагается. Статеечка короткая, на полторы страницы, но первая, он перепечатывал ее раз десять. Дорохов занимался в СНО, у профессора Редькина. В заголовке значилось: «Докторхимических наук Редькин В. Д., Дорохов М. Ю. Московский Институттонкой химической технологии».

Так что он отстал от отряда, поехал один. Летел на «Ил-62» из «Домодедово» в Новосибирск. В аэропорту «Толмачево» перекусил в буфете. Думал, запивая компотом жесткий лангет: черт побери, до родителей рукой подать, семь часов на поезде.

Из Новосибирска он летел в Якутск на «Ту-134». А из Якутска уже добирался до расположения отряда на перекладных. Прилетел ранним утром, доехал на автобусе в центр города, нашел зональный штаб. Отметил комсомольскую путевку, ребята в штабе рассказали ему, как добираться до места. Сначала переправился через Лену до Бестяха. Лена его ошеломила. Сам вырос на большой реке, видывал и Волгу, и Каму. А тут городской катерок, какие ходят в Серебряном Бору, чапал через могучую реку, а галечные берега отстояли друг от друга на километр с лишним. И вода прозрачная, как в горной реке.