Апостол, или Памяти Савла

…совещаться заполночь. Севела принял все резоны Идумеянина. Согласился и с тем, что ни Натана, ни Нусима, ни Переца-Задиру в Тир не возьмут. Рыжий обращался к Севеле указующе. Но не сделать ни одной уступки рыжий не мог, потому Севела соглашался со всем, что он скажет, и ждал конца совещания, чтобы последнее слово осталось за ним, и отряд пошел в Тир через Кесарию Палестинскую.

– Самарию минуем за два дневных перехода, – сказал рыжий и, нагнувшись над столом, мазнул пальцем по карте. Тонкий палец прошуршал по карте от Александриона до Изрееля.

Севела, словно раздумывая, поднял брови, побарабанил подушечками пальцев по подлокотнику, выдержал сообразную паузу и неторопливо сказал, вглядываясь в карту:

– Не лучше ли повести отряд через Антипатриду? А после – на запад, через Кесарию Палестинскую?

– Зачем это? – недовольно спросил Идумеянин.

– Это крюк, – Севела кивнул. – И немалый крюк. Так что я понимаю твое удивление, суб-капитан. Я даже понимаю, что предложение пойти через Антипатриду настолько тебя поразило, что ты изменил своей обычной вежливости и разговариваешь с офицером чина высшего, чем твой, как со своим денщиком.

Рыжий поджал губы.

– Суб-капитан сожалеет о невольной бестактности, – торопливо сказал Нируц. – Не правда ли, суб-капитан?.. Нам предстоит важнейшее дело, все мы теперь озабочены и взволнованы. Извиним друг другу незначительные нарушения офицерского этикета.

– Прошу извинить, – проворчал рыжий и неприязненно глянул на Севелу. Потом добавил язвительно: – Я со всем почтением прошу адона капитана Малука объяснить офицеру меньшего чина: зачем удлинять поход на сотню миль?

– Я докладывал тебе на прошлой неделе, мой майор, – кротко сказал Севела, обернувшись к Нируцу. – Если хочешь, я сейчас принесу тебе сообщение из Сихема. Доносил агент Адриан… Это про отряд Хука Балагура.

– Что такое? – недоуменно сказал Нируц. – Хук весной откочевал в Заиорданье. Или не так?

– Он вернулся в Самарию, мой майор, – с сожалением сказал Севела.

– И что доносит твой человек?

– Адриан.

– Припоминаю, – оживился Нируц. – Адриан! У него ведь должок к Хуку?

– Балагур у него отнял двадцать коров, – сказал Севела. – Угнал в Батанею… Расквитаться у Адриана руки коротки. А едва Балагур объявился в Самарии, Адриан мне написал. Сто восемьдесят бойцов нынче у Хука Балагура, рыщут по всей Самарии.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – неприятным голосом произнес рыжий.

– Малук напомнил мне о донесении агента из Самарии, – объяснил Нируц и потрогал мочку уха. – В Самарию из Заиорданья вернулся зелот Хук Балагур. У него большой отряд. Малук думает, что не стоит вам вести людей через Самарию.

– У меня обученная центурия, майор, – высокомерно сказал рыжий. – Меня не беспокоит шайка оборванцев из Заиорданья. Я вырежу этих пастухов, коли они спрятаться не успеют.

– Возможно, – холодно сказал Нируц (он не любил, когда ему обещали подобное). – А возможно, вы потеряете людей. Хук Балагур – беспокойный малый. Он вернулся в Самарию, и невозможно предугадать, где будут разбойничать его люди. Ваш отряд могут задержать, могут потрепать. А это сейчас ни к чему.

– И еще, – добавил Севела, доброжелательно глядя на рыжего. – Подумай о дорогах, суб-капитан. Уж ты-то знаешь, что за дороги в Самарии. Не дороги, а тропы. А до Кесарии Палестинской лежит дорога романской постройки. И выходит так, что крюк до Антипатриды и Кесарии – вовсе и не крюк.

Идумеянин моргнул, склонился над картой, поводил по ней пальцем. Потом поднял голову и кивнул.

– Пусть так. Поедем через Антипатриду.

– Закончим на этом. Вам обоим нужно отдохнуть, – сказал Нируц.

– Я пойду к своим людям, – проскрипел рыжий. – Прощай, майор.

– Желаю удачи, Траян, – тепло сказал Нируц.

– Малук, будь у Дамасских ворот на рассвете, – сказал Идумеянин. – И не отставай на марше. В моем отряде не ждут.

– Я еще не встречал людей приятнее, чем ты, любезный суб-капитан, – сладким голосом сказал Севела. – Если вдруг меня не будет на рассвете у Дамасских ворот – значит, ты перепутал ворота.

Когда рыжий ушел, Нируц спросил:

– Зачем ты злишь его?

– Он высокомерный ублюдок. Любимчик Вителлия… Наглец.

– Не ссорься с ним. Вам неделю быть рядом. В походе не надо ссор.

– Об этом не беспокойся, мой майор. Дела Службы превыше ссор.

Нируц придвинул к себе карту и некоторое время разглядывал. Что-то высчитывал в уме. Потом поднял глаза и сказал:

– Да, неделя… Не меньше.

– Скажи, а что будет потом?

– Потом?

Нируц приподнял брови. Казалось, он сейчас не может и думать ни о каких «потом».

– Да, потом. Рано или поздно тебе придется дать отчет властям. Как ты объяснишь арест жителей Тира? И как ты объяснишь гибель законопослушных людей?

– Невеликая забота, – беспечно сказал Нируц. – Я не первый год в Службе и знаю, как отписываться на запросы романцев.

– А после? После того как ты, предположим такое, успокоишь Бурра? Станешь искоренять галилеян, арестовывая одну общину за другой?