Апостол Павел

Есть еще вопрос, который кажется неуместным, но задаться им стоит: был ли Павел женат? Мы знаем, что юного иудея в восемнадцать лет ожидала женитьба. Традиция эта восходит к незапамятным временам и объясняется не только религией, но и физиологическими причинами: молодой человек старше восемнадцати мог сбиться с пути и завести опасные связи. Женитьба защищала его. Трудно представить, что Савлу удалось избежать брака. Сложность заключается в том, что ни в посланиях, ни в Деяниях апостолов нет никаких намеков на женитьбу Павла. В Первом послании к коринфянам Павел пишет о себе как о человеке, которому жена не нужна, и выражает желание — тем хуже для женатых, — «чтобы все люди были такими, как я», добавляя: «безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я» (1 Кор 7:8). Греческое слово agamos, которое переводится как «безбрачный», означало «не имеющий жены», иначе говоря, человек без спутницы жизни, прилагалось и к тем, кто никогда не вступал в брак, и к вдовцам, и к проживающим отдельно от супруги. Читатель волен выбирать. Может, Павел был женат, но в какой-то период жену потерял? Следует признать, что экзегеты и историки, верящие в существование брачных уз Павла, пребывают в меньшинстве, но твердо стоят на своем.

От христиан в Иерусалиме становилось все больше шума. Этому способствовало появление в лоне молодой христианской общины евреев из диаспоры, многоязычных и отличавшихся широтой взглядов. Они были очень непохожи на местных иудеев, живших в закрытом обществе, говоривших дома по-арамейски и читавших в храме Тору по-еврейски. Когда иерусалимские иудеи стали презрительно называть евреев из диаспоры эллинистами, они хотели соединить в этом слове иронию и раздражение.

В Деяниях сохранился отзвук их первого столкновения: «В эти дни, когда умножились ученики, произошел у Еллинистов ропот на Евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей» (Деян 6:1). Речь идет об общих трапезах, устраиваемых в память о вечере, которую Иисус разделил со своими учениками накануне ареста и казни, а евреями именуются палестинские иудеи. При общинном образе жизни этот вопрос достаточно серьезен: нельзя, чтобы кто-то ощущал себя обиженным или униженным. Никто из двенадцати апостолов не мог да и не хотел отказываться от духовной и административной ответственности, хоть она и становилась все тяжелее. «Тогда двенадцать Апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова. И угодно было это предложение всему собранию; и избрали Стефана, мужа, исполненного веры и Духа Святаго, и Филиппа, и Прохора, и Никанора, и Тимона, и Пармена, и Николая Антиохийца, обращенного из язычников; их поставили перед Апостолами, и сии, помолившись, возложили на них руки» (Деян 6:2–6).

Иосиф Флавий назвал приверженцев Христа «эллинистической сектой». Ошибиться и вправду невозможно: эти семь имен — эллинистического происхождения, а последний, видимо, был обращен из греков. Добрая воля, проявленная апостолами, приводит к парадоксу: чтобы доказать равенство всех христиан в лоне первой церкви, создают государство в государстве — если эллинисты жалуются, пусть они сами разбираются между собой! Заручившись освящением по апостольскому благословению, эти руководители, которых станут называть диаконами (хотя в Деяниях апостолов это слово не используется), возьмутся решать не только вопросы принятия сообща пищи, но обретут в короткое время некую экономическую самостоятельность.

Вскоре о Стефане, «муже, исполненном Веры и Духа Святаго», заговорили больше, чем обо всех остальных. Молодой, активный, никогда не отступающий, доводящий дело до конца, убедительный в речах — таким он предстает перед нами. Может быть, он был родом из Александрии, потому что его стиль в какой-то мере напоминает стиль Филона Александрийского, почитаемого иудейским населением этого города. Потомки сочли, что именно Стефан совершил революционный выбор: иудейский закон не должен стоять выше наставлений Иисусовых.

В том, что новообращенные из евреев упорно следовали и закону Моисееву, и заветам Христа, Стефан увидел умаление Христова наследия. Он не просто бросился в дискуссиях защищать истину, он возглашал ее повсеместно. Наделенный харизмой, Стефан, как сообщается, «совершал великие чудеса и знамения в народе» (Деян 6:8).

Бросавшаяся в глаза независимость Стефана незамедлительно встревожила евреев-христиан, а еще больше — религиозную верхушку храма. Секта, основателем которой являлся галилейский плотник, всерьез не принималась и до времени не причиняла хлопот. Ну пришлось наказать плетьми двух смутьянов — они и затихли. И вдруг этот Стефан!