Апостолы двуликого Януса: Очерки о современной Америке

Из соображений экономии времени и средств пролистал прямо в книжном киоске сочинение Дугласа Термана «Первый удар». Один из сенаторов–демократов, подумывающий о президентской карьере, попадает в хитроумно расставленную «кремлевскими агентами» западню. В итоге Москва полностью манипулирует не только кандидатом в президенты, но и всем американским антиядерным движением. На той же полке красовался в карманном издании роман уже известного нам авантюриста Роберта Мосса «Оружие смерти». Описывая развертывание якобы Советским Союзом лазерного оружия, автор исподволь указывает на отставание Америки в этой области. Спустя два года после выхода в свет его псевдолитературных изысканий администрация Рейгана объявила о форсировании разработок лазерного оружия. В Вашингтоне детективные романы, видимо, тоже популярны.

Открыл стоявшее рядом творение Питера Найзванда «Запасной вариант». В противоборстве двух ядерных держав задача «спасения западной демократии» возлагается на агента ЦРУ, которому пересаживают мозг крупнейшего ученого в области компьютерной техники. Диверсанта забрасывают в «подземный город на Урале», где он должен вывести из строя всю систему управления советскими межконтинентальными ракетами, готовыми вот–вот нанести внезапный удар по Соединенным Штатам…

Бурный поток шпионских детективных романов набирает мощь особенно заметно в условиях обострения международной напряженности. Именно в последние годы тема ядерной войны стала доминирующей в этом жанре, а на массовый конвейер их производства ставилась сама идея о возможной гибели человеческой цивилизации и морально–психологическая подготовка к такому исходу. «Вся разница в том, что, когда эти идеи высказывает президент страны, их политическую направленность сразу можно идентифицировать, — замечала американская журналистка Сюзэн Келлэм. — Читая же художественную литературу, люди настраиваются не на заявления политиков. И это, как ни парадоксально, их больше сбивает с толку. Политические идеи исходят из, казалось бы, менее солидного источника, чем президент, но эффект их оказывается более глубоким и прочным».

При всей их художественной убогости шпионские детективные романы без преувеличения можно считать самым идеологически заостренным жанром массовой беллетристики, спекулирующим на интересе читателя к современной истории. Угроза нависшей над миром ядерной катастрофы — их единственная близкая к жизни посылка, но и она заслоняется какой–то шизофренической гонкой тайных агентов за секретами противника. Они, мол, и только они, могут спасти цивилизацию или, на крайний случай, предупредить об опасности. Одновременно их неразборчивость в средствах и моральная деградация по своей очевидности соперничают лишь с не менее четким замыслом авторов убедить читателей, что наращивание Западом вооружений — единственная альтернатива «советской военной угрозе». Во всех без исключения шпионских бестселлерах именно Советский Союз разрабатывает коварные планы внезапного ядерного нападения на Америку, а агентам ЦРУ и других западных разведок ничего не остается, как спасать человечество, пусть даже жертвуя при этом моралью при выборе средств. Шпиономания и антисоветизм и не мечтали, наверное, о более надежном союзнике на идеологическом фронте.

Конечно, далеко не все американцы воспринимают шпионские романы за чистую монету. Бесспорно и другое — описываемая в них схватка сил добра и зла, при четком разделении «кто есть кто», направлена на то, чтобы увести читателя от всех сложностей международных отношений, настроить неизменно против всего, что связано с Советским Союзом. Что это, как не окружающий мир, доведенный до примитивизма и всегда в качестве аргумента уповающий на голую силу, особенно там, где можно надеяться на безнаказанность.

Стоящая у власти в Вашингтоне администрация, при любой ее партийной окраске, еще далеко не вся Америка. Шпионский детективный роман — далеко не самое ценное в современной американской литературе. Но как органически тесно, словно сиамские близнецы, связаны они между собой.

ИЕЗУИТСТВО ПО-ВАШИНГТОНСКИ

«Можно ли каким–то внешним проявлением отрекаться от истинной веры или исповедовать ложную? Ни в коем случае, ни словом ни делом, ни иным знаком. Конечно, нельзя лгать на себя или делать вид, что мы признаем то, чего нет. Но можно для вида утаивать то, что есть, а также прикрывать истину словами или иными двусмысленными знаками. Разумеется, ради законной причины и когда нет необходимости в признании».