Апостолы фронтового Смерша

— Понимаете, Александр Федорович, меня настораживает такая деталь: по заявлениям Крюгера и Фукса, они земляки, саксонцы. Однако, если Фукс действительно говорит на саксонском диалекте, то в ходе беседы с Крюгером я убедился, что он не саксонец. В его речи явственно заметно северонемецкое произношение. Здесь что-то не так.

Это была очень важная деталь в изучении двух немцев. Канатников похвалил подчиненного за наблюдательность и доложил Соснихину.

— Как видите, мы оказались правы. Несомненно, что оба перебежчика связаны одной веревочкой. И надо полагать, не без участия Вакербарда, — оживился подполковник. — Теперь эту версию надо проверить до конца. Я думаю, Фуксу следует дать понять, что мы доверяем ему полностью и готовы отправить его с заданием через линию фронта. А затем посмотрим, как он поведет себя. Не будет ли пытаться встретиться с Крюгером.

После этого Канатников и переводчик в разговоре с Фуксом сообщили ему эту новость.

— Являясь антифашистом, я расцениваю ваше предложение как проявление доверия ко мне. Я согласен выполнить задание советской разведки, — не без пафоса заявил Фукс.

И тут же попросил отправить его в эвакопункт якобы для оказания помощи оперативникам в разработке фанатиков- нацистов.

«Клюнул», — решил Канатников. А вслух заметил:

— У нас возражений нет.

Фукса отправили на эвакопункт немецких военнопленных, обеспечив его плотным наблюдением. Не вступая ни с кем из военнопленных в контакты, через несколько дней он нашел Крюгера и, отведя его в сторону, о чем-то долго шептался с ним…

Вечером Фукса пригласили в кабинет начальника эвакопункта. Ожидавшие его контрразведчики в присутствии понятых произвели личный обыск и обнаружили у него записи, выполненные рукой Крюгера.

Вскоре Фукс и Крюгер сменили эвакопункт на нары в следственном изоляторе УКР Смерша фронта.

Первым допросили Крюгера — он «потек».

— Я окончил специальные курсы отдела 1Ц штаба 18-й армии. Там же обучался и Руди Фукс. Майор фон Вакербард дал мне задание после перехода линии фронта вести работу среди немецких военнопленных. С помощью верных фюреру людей выяснить, нет ли каких-нибудь признаков, говорящих о подготовке русских войск к наступлению, и узнать, как ведут себя немецкие перебежчики и другие антифашисты. Все эти сведения мне надлежало вручить Фуксу для Викербарда.

Фукс на допросе с вызовом признался:

— Да, я не антифашист. Я верный солдат фюрера. Майор фон Вакербард послал меня сюда с задачей любой ценой добиться вашего доверия. Я должен был вернуться к нему как ваш разведчик, попутно захватив сведения, собранные Крюгером… Жаль, что мы не смогли довести начатое дело до конца.

Все стало на свои места — как карточный домик рассыпалась легенда, со знанием дела созданная для агентов фашистской разведкой.

Жирную точку поставил на этой истории Военный трибунал фронта с учетом требований военного времени.

Из воспоминаний капитана в отставке А. К. Зиберовой

Летом 1943 года сотрудники одного из подразделений ГУКР Смерш НКО СССР запеленговали в Москве на Рождественке рацию, определили дом, где выходили в эфир. Мне было приказано установить, в какой квартире находится рация и кто на ней работает. Я тщательно проверила весь дом и узнала, что в одной из квартир остановился офицер, приехавший на несколько дней с фронта в командировку. Обитал он у своей двоюродной сестры, которая работала на заводе и часто оставалась там на несколько суток. Соседи были в эвакуации, и приехавший офицер практически один находился в квартире и свободно перемещался по Москве, предварительно отметившись в военкомате.

И вот однажды в эфир ушла радиограмма: в конкретный день и час он покинет квартиру, так как собирается переходить линию фронта.

Я должна была зайти в подъезд к 14 часам и, когда он выйдет из квартиры, дать сигнал белым платочком через окошко этажом выше. Там специально выставили стекло. Пришла в подъезд часа на два раньше. И вижу, что офицер уже спускается вниз. Заметив меня, остановился, уступая дорогу, и стал смотреть мне вслед. Прохожу один этаж, второй, третий и боковым зрением замечаю, что он все стоит. Дошла до последнего этажа, стучу в первую же квартиру. Старческий женский голос спрашивает: «Кто?» Я называю женское имя, первое пришедшее на ум. Открывается дверь, вхожу в квартиру и прошу стакан воды. Когда старушка пошла на кухню, быстренько выскакиваю на лестничную площадку и, сняв туфли, спускаюсь к окну. Успела-таки махнуть платком и увидела, как со всех сторон к подъезду направились парами наши сотрудники. Я вроде бы успокоилась — не опоздала.

Присела на ступеньку лестницы, а встать не могу. За мной поднялись наши ребята и рассказали, что объект задержан и уже в машине. Все было сделано молниеносно.

За операцией наблюдали Абакумов и мой непосредственный начальник, переодетые в гражданское. Было это на углу Рождественки и Кузнецкого Моста. Машина увезла задержанного к дому № 2 на Лубянке. Кстати, Виктор Семенович Абакумов — начальник ГУКР Смерш часто присутствовал при задержании вражеских агентов…