Апостолы фронтового Смерша

— Мы должны быть готовы, — продолжал майор, — к своевременному задержанию и разоблачению вражеской агентуры. Надо организовать совместно с командованием патрулирование вокруг значимых объектов, в лесных зонах, примыкающих к позициям и гарнизонам.

…На обочине дороги Луга — Ленинград, невдалеке от линии фронта, воинский патруль задержал красноармейца. За плечами у него были винтовка и объемистый вещевой мешок. Его остановили. Старший патруля сержант Козелков спросил:

— Куда идешь?

— В свою часть.

— В какую?

— А вам что?

— Патруль. Предъяви документы!

— Это другое дело. А то куда да зачем, да в какую часть. Нас тоже бдительности учат.

Шаря по карманам и продолжая что-то бубнить, он вытащил вместе с удостоверением большую пачку денег, которую тут же убрал обратно.

«Откуда у него столько денег?» — подумал Козелков.

Патрульные его задержали и доставили в Особый отдел, начальник которого Ф. Н. Парфенов стал допрашивать задержанного по фамилии Романчуков.

— Служу в роте связи 31-й стрелковой дивизии. Отстал от своих, товарищ майор. Догонял, но патрульные задержали.

— А деньги откуда? — спросил Парфенов.

— В банк попал снаряд. Этих бумажек разбросало по улице тьму-тьмущую. Я их подобрал.

— А рация чья?

— Командира взвода. Он этот мешок мне передал. А что в нем, я не спрашивал…

После первичного допроса Парфенов выяснил, что 31-й стрелковой дивизии в ближайшем окружении нет, что рация и шифры немецкие, а удостоверение фальшивое — в том числе из-за скрепок из нержавеющего сплава.

Уже на втором допросе, припертый уликами к стенке, Романчуков признался, что настоящая его фамилия — Исмаилов. Отец — белогвардейский офицер. После разгрома деникинцев бежал в Румынию.

— Меня призвали в румынскую армию. Служил в 6-й пехотной дивизии, затем обучался в радиоразведывательной школе в Яссах.

Контрразведчики в дальнейшем выяснили, что в первые дни войны его передали в абвергруппу-111, приданную 16-й немецкой армии. Когда советские войска остановили фашистов под Лугой, абверовцы переправили Исмаилова вместе с другими агентами в наш тыл со шпионским заданием. Линию фронта они перешли двумя группами. Одна должна была действовать в тылу Лужской укрепленной линии, другая — пробраться в район Пулково.

— Со мной было двое, оба в гражданской одежде — румын Пункару и славянин Тихота. Он старший. Все из русской эмиграции. Я — радист. Должны встретиться через три дня. Где они находятся сейчас, не знаю, — пояснял Исмаилов. Он дал приметы агентов.

Парфенов приказал срочно создать несколько поисковых групп из солдат-пограничников. Одну из них возглавил старший лейтенант Б. Н. Петров.

После двух суток обследований прифронтовых окрестностей поисковикам удалось задержать двух внешне похожих по приметам неизвестных, выдававших себя за советских партизан. При обыске у них обнаружили компасы, карты, револьверы, гранаты и крупные суммы денег. «Партизан» доставили в Особый отдел Ленинградского фронта. Под прессом улик они стали колоться…

Ярослав Тихота рассказал, что был арестован гестапо в Праге в начале 1941 года по обвинению в принадлежности к Компартии, хотя никакого отношения к ней не имел. Сидел в тюрьме Панкрац. Это страшная тюрьма — там били и даже убивали.

— Поэтому вы решили стать шпионом? — спросил Парфенов.

— Нет, пражские друзья из русских нелестно отзывались о большевиках. Вот так я стал работать против вас, оказавшись в разведшколе под Кенигсбергом. Но я не фашист, нет, нет и нет, — настойчиво твердил Тихота.

Второй задержанный, Кондратий Пункару, наполовину румын, наполовину украинец, оказался обычным уголовником. Он настаивал на том, что является жертвой социальной несправедливости, но на очной ставке с Исмаиловым сдался.

В ходе следствия по делу шпионской группы Тихоты военные контрразведчики Ленинградского фронта получили важные данные о разведшколе и подразделениях абвера, действовавших против советских войск на дальних подступах к Ленинграду.

Из воспоминаний генерал-майора в отставке Н. К. Мозгова

Николай Кириллович Мозгов был первым оперативным начальником автора в Особом отделе КГБ при СМ СССР Прикарпатского военного округа в конце 1960-х годов, пролетевших стремительно, но нелегко. Всякое бывало — и радость побед, и разочарование от неудач, и гибель сослуживцев и родных. Но все же первые шаги на оперативной стезе — самые запоминающиеся, и по ней меня провел этот ставший мне близким человек до Южной группы войск, а оттуда — до Лубянки. Нет-нет, не было никакого «телефонного права» — он дал мне крылья…

Автор встретился с Мозговым почти через четверть века в Совете ветеранов ДВКР. Он был уже в отставке. Узнали друг друга — полковник и генерал-майор.

— Глядишь, так и меня догонишь, — пошутил он. — А ведь я знал тебя лейтенантом.

Начались воспоминания.