Аппассионата. Бетховен

Повивальная бабка госпожа Зикс быстро закутала ребёнка, чтобы он не замёрз, и её искажённая тень заметалась по голым крашеным стенам и углам. На лестнице загрохотали шаги, и женщина в кровати тут же приподнялась:

— Пресвятая Дева Мария!

Госпожа Зикс тоже прислушалась. Её тень замерла, а затем вновь судорожно задёргалась.

— Нет, госпожа ван Бетховен, — она узнала шаги, — это госпожа Баум, вдова писаря дворцового виночерпия, и... Кэт, видимо, начала колоть дрова.

В прихожей послышался спокойный женский голос:

— Осторожнее, Кэт!

Затем дверь распахнулась.

— Ну, и как наши дела?

Госпожа Зикс улыбнулась:

— Мальчик уже здесь, госпожа вдова писаря дворцового виночерпия.

— Поздравляю. От всей души желаю самого наилучшего ребёнку и матери. — Госпожа Баум переступила порог. — Ну и как, госпожа Зикс, это здоровый мальчик?

Она задала вполне уместный вопрос, ибо первый ребёнок в семье Бетховен, названный Людвигом Марией, умер уже через шесть дней после появления на свет.

— Судя по голосу молодого человека... — Госпожа Зикс небрежно махнула рукой. — И потом, у него очень большая голова и грудная клетка как у льва.

Госпожа Баум собралась присесть на стоявший рядом шаткий стул, но вспомнила, что у неё есть неотложные дела. Она зажгла несколько принесённых с собой свечей и отыскала Кэт — тринадцатилетнюю девочку, чьими услугами госпожа Магдалена в ближайшее время должна была воспользоваться, хотя при почти полном отсутствии денег даже на хозяйственные нужды это было совершенно непозволительной роскошью.

— Ещё несколько поленьев, Кэт. Здесь холодно и ветрено, как в клетке. Госпожа Зикс даже не может искупать мальчика. Почему вы мне раньше не сказали, госпожа ван Бетховен? Если бы я случайно не проходила мимо...

— Стыдно... — Большие тёмные глаза роженицы наполнились слезами.

— Кому? Вам и вашему ребёнку? Я поворошу угли, Кэт. Ты же немедленно сбегаешь в винные погребки, прежде всего к поставщику двора Хойзеру и к Дунгу на рынок. Ты передашь от меня господину придворному музыканту наилучшие пожелания и расскажешь ему обо всём.

— Слушаюсь, госпожа вдова писаря дворцового виночерпия.

Когда дверь за девочкой закрылась, госпожа Баум подошла к ложу Магдалены:

— Выходит, после заутрени он больше не появлялся?.. А ведь знал, что у вас уже начались схватки...

— Он очень хотел, но, возможно...

— И даже несомненно. По пути домой он просто позволил себе пропустить стакан водки. Беда с ним.

— Во всяком случае, я вам очень благодарна, госпожа Баум. — Магдалена робко погладила её по руке, — а также госпоже Зикс...

— Мне? За что? — возмутилась госпожа Баум. — За пару-другую поленьев? За старые тряпки для пелёнок? А, верно, ещё и за свечи! Только за это мне будет позволено восседать на золотом троне на небесах. Не говорите глупостей, Магдалена, гораздо важнее, как вы назовёте вашего мальчика?

— Меня устроит любое имя, — госпожа Магдалена задрожала всем телом, — но только не Людвиг. Господи!..

— Я вполне вас понимаю. — Госпожа Баум кивнула. — И не только потому, что это имя носил ваш умерший первенец, не только из-за дурной приметы. Какие же вы, Бетховены, тяжёлые люди! Неужели у вас здесь никогда не поселялась радость? И кто завтра в церкви Святого Ремигия окрестит ребёнка? Ну, хорошо, во-первых, я...

— Госпожа Баум...

— Да, и я устрою полагающееся в таких случаях угощение. — Она покорно вздохнула. — Мне не остаётся ничего другого, малыш позднее возвратит долг. Счёт я ему выпишу на густом слое сажи в моей дымовой трубе. Но кто же у нас завтра будет крёстным отцом? Сразу же хочу заметить: ни с одним из собутыльников вашего мужа я не сяду за праздничный стол.

Тут госпожа Баум резко повернулась:

— Госпожа Зикс, вам нужна помощь при купании младенца? Нет? Хорошо, но обращайтесь бережно с моим будущим крестником. Вода для купания не должна быть не слишком горячей, ни слишком холодной.

Она встала, блеснув карими глазами:

— Пойду поищу достойного крёстного отца. Это не займёт много времени.

Идти было недалеко, и вскоре придворный капельмейстер курфюрста Людвиг ван Бетховен изогнул спину в низком поклоне:

— Моё почтение, госпожа вдова писаря дворцового виночерпия. Какая ужасная сегодня погода. Позвольте предложить вам сесть в кресло у камина...

Госпожа Баум, держа себя подчёркнуто сдержанно и даже чуть жеманясь, присела на край кресла, сняла небрежно наброшенный платок и поправила светлые волосы.

— Я лишь на пару минут заглянула сюда, чтобы попросить вас сопроводить меня завтра на крестины. Пожалуйста, не откажите мне в такой любезности.

Старик вновь грациозно поклонился:

— С удовольствием. Позвольте узнать, где это произойдёт.

— В доме... — госпожа Баум произнесла эти слова ласковым и нежным голосом, — ...Бетховенов. У них сегодня родился мальчик.

— В доме...

— Да, господин придворный капельмейстер.

Его серо-голубые глаза гневно сверкнули. Он принялся нервно расхаживать взад-вперёд, и теперь дрожали не только его протянутые к камину руки.

— Какое...

— Ну говорите же. Прошу вас... — В её по-прежнему ласковом голосе отчётливо слышалась затаённая угроза.