APPLE. Взгляд изнутри: история интриг, ошибок и эгоизма

Отвечая на вопрос, как он относится к общественному мнению, обвиняющему его в холодности и полном равнодушии к судьбе компании, Шпиндлер взорвался: "Кто холоден? Я холоден? Я равнодушен? Да в 93-м, в Вегасе, две с половиной тысячи человек рыдали после моей речи!" Шпиндлер имел в виду ту самую конференцию по сбыту в Лас-Вегасе, где он впервые публично выступил в ранге исполнительного директора. А когда мы упомянули о потоках критики, обрушившейся на его стиль управления компанией, Дизель распалился еще сильнее: "Э, ребята, да никто из тех, кто на каждом углу кричит, что Шпиндлер — бездарь и неудачник, и дня бы не продержался в моем кресле". Шпиндлер скорчил презрительную гримасу: "И знаете почему? Обделались бы!" Когда аудиенция закончилась, Барбара Краузе провела меня в кабинет Кевина Салли-вена, пожелавшего нанести свою долю румяных блесток на общественное лицо шефа. Надо отдать должное Салливену — он постарался сделать нашу беседу теплой и сердечной. Сидя на краю стола и опираясь о его поверхность отведенными за спину руками, т.е. приняв максимально открытую позу, он доверительно произнес: "Я никогда не знал человека, более компетентного в нашем бизнесе, чем Майкл Шпиндлер".

Если и был в Apple того времени человек, еще более, чем Шпиндлер, стеснявшийся общения с прессой, так это Майк Марккула — один из отцов-основателей компании и ее серый кардинал. Как вы помните, Шпиндлер и Марккула были близкими друзьями, любившими часами сидеть в баре и толковать о глобальной стратегии бизнеса. Однако Марккула вовсе не был фанатичным трудоголиком, как Дизель. По всеобщему мнению, он весьма дорожил своим свободным временем, любил поспать и потому никогда особенно не вмешивался в конкретные вопросы управления компанией, оставляя всю "черную" работу исполнительному директору. Но несмотря на такое разительное несходство их деловых стилей — а при своих миллионах Марккула мог позволить себе немножко лени,— этот богач был по-собачьи предан Шпиндлеру. Когда под Дизелем зашаталось кресло, Марккула грудью встал на защиту друга и в сентябре 1995 года даже согласился на телефонное интервью со мной, в котором он отстаивал Шпиндлера и выражал надежду, что под его руководством Apple вскоре поднимется с колен.

"Спрос на нашу продукцию очень устойчив,— сказал мне тогда Марккула.— Это позволяет мне верить, что мы расширим свою долю рынка и вновь вернемся к экономическому росту". И Марккула, и Шпиндлер отказались дать интервью для этой книги.

Шпиндлер и Марккула твердили одно и то же, иногда дословно повторяя друг друга: никакой беды не произошло, пресса, как всегда, раздувает из мухи слона. Однако свою уверенность они выражали только на публике, а за кулисами уже предпринимали шаги, чтобы обезопасить себя на случай окончательного краха Apple. По сведениям Федеральной комиссии по ценным бумагам и биржам, в период между 25 июля и 17 августа 1995 года Марккула продал миллион из своих пяти миллионов акций Apple по средней цене 47 дол., заработав на этом 42,7 млн. дол. Таким образом, Марккула, крупнейший индивидуальный инвестор Apple, совершил самый большой сброс акций этой компании за 90-е годы.

Что касается Шпиндлера, то 27 июля он тоже продал 100 тыс. принадлежавших ему акций Apple в среднем по 46 дол. за штуку на сумму 4,6 млн. дол. Для него эта сделка также стала крупнейшей в текущем десятилетии. 9 июня совет директоров достиг со Шпиндлером соглашения об условиях его выхода в отставку в случае "изменения ситуации в руководстве", например покупки Apple другой компанией. Это соглашение можно было назвать "золотым парашютом" для Дизеля: оно предусматривало выплату ему трехкратной годовой зарплаты и премии в размере 1,4 млн. дол. на общую сумму 4,2 млн. дол. Прежде Apple гарантировала ему 2,9 млн. дол. на покупку особняка и поместья в Атертоне, штат Калифорния, и 25 тыс. дол. на случай, если он и его семья решат вернуться на прежнее место жительства, во Францию. Таким образом, Шпиндлер мог рассчитывать более чем на 7 млн. дол.

Когда 20 сентября 1995 года, в ходе интервью, мы с Грегом Хиллом спросили Шпиндлера о его "золотом парашюте", он вскипел: "Это обычная практика в таком бизнесе,— отрезал он.— Мы приняли этот план из-за чертовых разговоров [о продаже компании], которые постоянно идут у нас за спиной. Мы обязаны как-то реагировать на них, будь они неладны. Я рассматриваю это исключительно как меру предосторожности, мне надоело каждый понедельник повторять своим людям, что Apple не продается".

Таким образом, что бы ни случилось с Apple Computer, с финансовой стороны ни Шпиндлеру, ни Марккуле бояться было нечего. Беспокоиться должны были тысячи служащих компании в Купертино, чья ответственность по кредитам за дома, автомашины, страховки и многое другое целиком зависела от их работы на Apple. Они беспокоились, а события октябрьского заседания совета директоров только подлили масла в огонь.