АПРЕЛЬ (книга 1)

Брэндли кивнул — зачарованно и грустно. Он уже двинулся к трапу, но поискал глазами Дзынь. И не увидел бы её, но ведьмучка запела — хрипло, как будто скрипело дерево. Дзынь взобралась до фор-стеньги и висела там, как-то по-звериному зацепившись ногой и рукой, другую руку и ногу отставила в сторону. Брэндли стало страшно, только непонятно — отчего. Дзынь полетит на "Лунной бабочке"...

Водяник отодвинулся, прислонившись спиною к фальной лебёдке. Ему хотелось съёжиться, быть крошечным и незаметным, на какое-то время просто исчезнуть, чтобы всё случилось помимо его воли. Он не виноват, он ничего не решал — просто так вышло.

...Ближе к ночи небо очистилось от облаков, только далеко над скалами висела обширная туча. Сизым брюхом она касалась трёх пиков, и всё это вместе было как чудовищный треножник демонов, под которым вот-вот должен разгореться огонь. Брэндли пожалел, что солнце не садится на востоке — тогда бы оно, оказавшись между тучей и скалами, устроило грандиозную феерию пламени...

Ведьмучка, подкравшись неслышно, пихнула его в бок:

— У тебя на носу сопля! — и расхохоталась. Брэндли дёрнул локтем... ох, нет; конечно, это опять её дурацкая шутка! Третий или четвёртый раз за день. Водяник уже почти привык. И даже не злился — у Дзынь была манера вот так шутить наедине. Человековские дети, насколько он их знал, разыгрывают друг друга в компании, чтобы над одним посмеялось побольше народу. Дзынь делала всё наоборот. Это было... странно.

...На рассвете "Лунная бабочка" оказалась по ту сторону гор.

В каюте воздух застоялся. Когда Брэндли вышел на палубу, что-то показалось неправильным, и, как нарочно, водяник глубоко вдохнул... и выпучил глаза от ужаса — подумав, что всё внутри сейчас разрежут крохотные льдинки! Чудилось, будто воздух превратился в поток острых, как лезвия, льдинок.

"Бабочка" плыла неимоверно высоко.

Водяник никогда не видел, чтобы корабли поднимались в такую высь.

Белые сверкающие гроздья кристаллов — скалы во льду, — остались далеко позади и внизу. Они замерли неподвижно. Они виделись отсюда совсем не такими, как с болот. Там горные хребты были мягкого тёмного цвета — от укрывших подножия лесов, а вершины — угрюмо-мглистые. Здесь — царство контраста, сверкание льда и чёрные трещины до самой сердцевины тьмы. И воздух был таким же.

Водяник в смятении закрыл глаза. Что там, впереди? Дымка облаков и просыпающееся солнце, больше Брэндли не рассмотрел. Так высоко... и так неподвижно. Весь мир — словно громадный хрустальный шар, а в самой серединке на ниточке подвешен корабль со съёжившейся пылинкой — малюсеньким водяником, вцепившимся пальчиками в леер у самой границы бездны... Леер-струна чуть-чуть гудит, звенит, и Брэндли страшно — порвётся в любой миг. Но оторвать от него пальцы и сделать шаг назад — никак.

Палуба стала наклоняться... Темнота.

...Брэндли понял, что его перенесли в каюту. Кто-то сухо шуршал, зажурчала вода — кипяток, понял по звуку водяник. Звякнула чашка. Долгий, умиротворённый вдох. Выдох.

Легче пуха конёк

Сел на ветерок.

Красный сок

По травам тёк.

Стрёкот, цокот,

Острова

Видно

Летят

Что за дурацкие стишки? — подумал Брэндли. Потом голос Аля продолжал что-то декламировать, но слова стали совсем уже непонятные, и водяник успокоился. Наверное, стишков таких и не было, это из бессмысленных звуков в голове сложились несуразные слова.

Распахни окно!

Блеск небес

Даль летит

На тебя

Звон сквозь сон

Проведёт

Нас вдвоём

На Острова

Ему и правда приснился мгновенный сон — будто он смотрит на окно, закрытое шторами. И тут откуда-то вбегает в комнату кто-то, раздёргивает эти занавесы — тяжёлые, золотые, будто налитые мёдом соты... и в комнату врывается свет, и плывут в этом сиянии далёкие, зелёные холмы — всё выше и всё дальше, а над ними, прямо на Брэндли, скользит огромный, пылающий парусами корабль.

Водяник вздрогнул; сильно, как будто пихнули. Сел на постели, вытаращил глаза:

— Что это?!

— Книга Бродяг. — Аль и правда держал в руках книгу. В тёмно-жёлтом, потрескавшемся кожаном переплёте.

— Ты её читал?! — изумился Брэндли. И тут же ахнул про себя — какой же он идиот!

— Я читал её... давно. Сейчас я вспоминал... На самом деле она на чужом языке. Нимо успел мне рассказать из неё немного, но даже из этого я помню только обрывки. Я помню, как звучали эти стихи, но точные слова не даются мне.

Водянику ужасно захотелось выспросить Аля обо всём. Кто такой Нимо? Что это за книга такая? Куда они летят? И самое главное — услышать историю самого ветряного мага! Но он боялся... кто знает, каким-нибудь неловким вопросом не испортит ли он всё?

— А где Дзынь?

— Она ушла. Ночью ушла.

— Как?! — растерялся Брэндли. — Прямо... с корабля ушла? Зачем?

Аль пожал плечами.

— Она ушла, едва горы проплыли под нами. Ба Цзинь так сказал. Она будто увидела что-то внизу. Засмеялась и прыгнула.

— Почему же он её не остановил?

— Зачем? Она же ведьма. Когда хочет — уходит.