Апрельская ночь, или Панночка (СИ)

- Вы тут пока, чертеняки и чёрт, покукуйте, я с драконом словцом перемолвлюсь, а как вылетать ему будет можно, так чертёнка к нам отправьте, - девушка взяла оборотня под руку (с того ночного происшествия Беорн не отпускал свою невесту в одиночестве никуда, даже до ручья, помнится, их с Бильбо туда-обратно провожал) и переступила каменный порог.

Пустошь постепенно заполняли вражеские войска, стекались черные силы Средиземья, Король гоблинов утробно выкрикивал что-то и даже, кажется, пел, Азог Осквернитель размашисто жестикулировал булавой, орки и гоблины строились, чтобы начать штурм беззащитной горы. Вероятно, думал Торин, также они набросились и на Морию, разрушенную, оставленную Морию, разбитую Ужасом Глубин, как Эребор - Смаугом. Вот только просчитались, супостаты, в этот раз номер повторить не удастся!

Но совершенной неожиданностью стало для Компании прибытие орлов - над пиком раздался воинственный клёкот, и Гвахиир со своими бойцами спикировал на неприятеля с высоты. Орлы атаковали, армия орков и гоблинов всё продолжала выходить на Пустошь, однако наконец поток подкреплений иссяк. Дубощит прикинул, что большая часть войска в любом случае уже тут, резерв, даже если он остался, ситуацию переломить не сможет, и тронул за локоть Бильбо:

- Пора, мистер Взломщик, теперь можно, - хоббит кивнул и тут же исчез в тоннеле.

Ровно через пять минут чудовищный рёв потряс основы, кажется, самой Горы, вплоть до её корней:

- Кто посмел разбудить Смауга Ужасного?! - шум крыльев над головами, поднявшийся ветер, рассеявшиеся орлы, и новый рёв: - Вы пож-жале-ете!

Лучшим доказательством Смаугова красноречия послужила испепеляющая пятую часть войска струя пламени. Азог Осквернитель уже, судя по активной жестикуляции, жестоко, весьма жестоко жалел.

========== Чертовски верно ==========

Смауг и впрямь выглядел Великолепным, когда парил в небе: огромный, рубиново-красный, отливающий из-за застрявших в чешуе монет золотым - он был впечатляющ. А ещё по-настоящему, по-драконьи опасен: первая струя пламени прошлась по Пустоши, наполненной вражеским войском, и выжгла широкую полосу вдоль подступа к горе. Орлы, почувствовав, что их помощь больше не требуется, да и не желая делить небо с поднимающим вихри одним взмахом крыльев драконом, отлетели подальше, туда, где пытались скрыться так и не подошедшие подкрепления, и уже по пути к своим гнездам ударили по оркам.

Смауг продолжал бесноваться:

- Я - огонь! - страшный рёв, а потом снова отдельные слова: - Огонь выжигает скверну! - и как всякий дракон, немного склонный к позёрству Смауг именно после этих слов испепелил Азога Осквернителя.

Орки пытались бежать на своих варгах, гоблины поворотились отступать, но далеко ли убежишь от гигантского крылатого ящера, пыхающего огнём и обладающего острым зрением? Вот и Бильбо решил, что недалеко. А Смауг, в свою очередь, не преминул это доказать.

Пустошь снова стала чёрной от пепла, воскрешая этим видом такие же черные воспоминания. Торин ещё немного полюбовался на разбегающихся врагов и резвящегося (другое слово подобрать было трудно, похоже, Смауг предвкушал свою победу как первый шаг навстречу возлюбленной) дракона, а потом тихо развернулся, отрицательно качнул светлой головой светловолосому же племяннику - нет, этот путь я в первый раз пройду один - и двинулся в тоннель, размышляя о неотвратимости проклятий и странном давящем чувстве, поселившемся у него в груди. Он должен найти Аркенстон и вернуть Эребору былое величие, и сделает всё от него зависящее, чтобы не поддаться чарам камня. Остальное Торин оставил на волю судьбы.

***

Вернувшийся в сокровищницу с чувством выполненного (и хорошо выполненного!) долга дракон застал там всю Компанию. Гномы одобрительно покачивали головами, Беорн одобрительно сложил руки на груди и кивал, маг одобрительно не показывался, маленький хоббит, который был Смаугу до сегодняшнего утра незнаком, но пах слишком похоже на Ганну, чтобы не считаться её младшим (возможно - дальним) родственником, одобрительно выглядывал из-за спины Дубощита, а девушка одобрительно прищурилась и цокала языком. Дракон позволил себе ещё немного понежиться в одобрении, а потом приступил к судьбоносной беседе:

- Я победил “злыдней”, как ты и просила, девушка, - ящер склоняет голову и смотрит Ганне прямо в лицо. Его завораживает выражение, которое древний дракон не может прочитать: слишком мало у него было собеседников, которые бы имели привычку хитро посверкивать глазами, слегка улыбаться, но не нести при этом угрозы. - Теперь твой черед исполнять договор!

Ганну, думает Бильбо, совсем не пугает огромный дракон. А ещё Бильбо задается вопросом, зачем Беорн принес сюда, в сокровищницу, огромную лохань с водой. И вдобавок мистера Взломщика несколько тревожит замкнувшийся Торин, крепко придерживающий свой карман. Гномий король, кажется, вообще с трудом сосредотачивался на происходящем с тех пор, как они зашли в этот зал.