Апрельская ночь, или Панночка (СИ)

Общим решением отряд постановил никому на ночь глядя в гору не лезть, будь ты хоть трижды Взломщик мистер Бэггинс, хоть рвущийся побыть дома Балин, хоть непобедимый маг Гэндальф! Гномы, хоббит, оборотень и волшебник устраивались на ночлег, перекидывались нарочито бодрыми фразами, но обменивались одинаково настороженными взглядами. Ганна устроилась на самом пороге, заявив, что спать спокойно могут все. Недоверчивых или плохо слышащих в отряде не нашлось.

***

В самый глухой, волчий ночной час Ганна приоткрыла глаза - спали все, надо было не разбудить чуткого оборотня, лежащего ближе всех, да маленького чертёнка, который из раза в раз к утру обнаруживался под боком. Панночка усмехнулась, припомнив, как отреагировал на такое откровение Беорн: этот мистер Бэггинс подкатывается к невесте великана! Каждую ночь!

Тогда ей стоило больших трудов отстоять чертёнковы кудряшки. А сюртучок рванувшего от оборотня хоббита пришлось потом штопать - кустарник у Лихолесья больно цеплючий. Был, довольно улыбнулась Ганна. Беорн же перестал так страшно ревновать, только когда лично убедился (иначе говоря, татем в ночи расследовал!), что чертёнок Бильбо подкатывается к Ганне спиной, полностью одетым и исключительно в поисках тепла.

На следующее утро оборотень, помнится, даже извинился перед чуть не удравшим опять эсквайром: а вы попробуйте сохранить самообладание, когда оборотень в три ваших роста перехватывает вас за шиворот и поднимает на уровень глаз! К чести Взломщика стоит сказать, что великан был тут же искренне прощен, и хоббит даже попытался пожать ему руку. Ну, три пальца пожал, подумаешь, велика разница! Зато обеими руками!

И сейчас Ганна, ласково перехватив малютку-чертёнка, перекатила его от своего бока к удачно расположившемуся рядом круглому чертеняке - тоже большой и тёплый, чертёнок Бильбо проснуться не должен. Потом панночка бесшумно и плавно поднялась - ни камушек не шелохнулся под сапогом - блеснула широкой улыбкой и озорным взглядом в лунном свете, вдохнула поглубже свежий ночной воздух и шагнула во мрак подгорной тропы.

***

Бильбо проснулся от того, что коса Ганны как-то странно тянулась поперек её спины, пахла табаком и отливала, как он разглядел в лунном свете, рыжиной. Мистер Бэггинс проморгался, отбросил кошмарную мысль, что Ганна за ночь превратилась в Бомбура, и огляделся в поисках самой панночки. Не нашарив знакомую фигуру взглядом, Бильбо вскинулся, привстал, осмотрелся, заглянул за край площадки, а потом, озарённый жуткой догадкой, обернулся ко входу в тоннель.

Хоббит бесшумно подлетел к распахнутой каменной двери, вгляделся во мрак и обомлел - на высоте панночкиного роста малахитово светились её бусы. Мистер Бэггинс решительно надел волшебное кольцо и тоже шагнул под своды Одинокой горы.

========== Чертячья морда ==========

Красться за панночкой было мистеру Бэггинсу дико и крайне неуютно - они же друзья! - но её странное и необъяснимое исчезновение не оставляло ему выбора. Бильбо необходимо было убедиться, что с ней всё будет в порядке. И с Компанией тоже. Почтенный эсквайр встряхнул головой - нет, такую мысль даже допускать нельзя! Ганна не предатель!

Будто отзываясь на мысли о себе панночка вдруг затянула:

- Обломилась доска, подвела казака, искупался в воде ледяной…

Они отошли уже весьма далеко от лагеря, но пение было пока тихим: привлекать сюда кого бы то ни было из отряда Ганна явно не хотела. Впрочем, по мере приближения к сокровищнице - и дракону! - громкость возрастала. Бильбо уже ожидал струю пламени, призванную поджарить неосмотрительную панночку и хоббита, который не может бросить её тут вот просто так!

Но вместо этого до чуткого слуха Бильбо донеслось рокочущее:

- Откуда ты знаешь эту песню, девушка? - оранжево-золотой глаз на заслонившей выход морде, разглядывал, несомненно, Ганну.

***

Ганна ничуть не смутилась вопросу дракона: о том, что ящер страсть как любопытен да к тому же памятлив, её предупреждали. Собственно, на это и была вся надежда. По крайней мере песню он помнил.

- Да вот, ящурка красная, привет тебе от ящурки зелёной несу! - золотой глаз отпрянул, в глубине пещеры раздался недоверчивый рык, кажется, дракон прекрасно помнил и дивчину, от которой привет шел умереть не встать как далеко.

Пока Смауг Золотой, а на самом деле - красный, в замешательстве зарывался в золото по глаза, панночка прошла в сокровищницу, и мысленно поздравила его величество чертеняку: богатство у него под стать манерам, как у настоящего большого чертенячьего величества. Тем временем дракон отошел от потрясения:

- Тебя прислала Она?.. - рокочущий голос аж дрогнул на последнем слове, Бильбо, замерший в дверях и ничего не понимающий, но озадаченный сверх всякой меры, почувствовал, что вот сейчас он поражен.

- Так и есть, ящурка красная, Смаугом прозываемая! У-у! Зловредина! Дивчина там все глазья по нему проплакала, а он тут в золоте купаться изволит! - дракон весь подобрался и замер. Если бы у него были уши, он бы сейчас развернул их к панночке.