Апрельский кот

Праздничный стол поставили в большой комнате, накрыли хрустящей от крахмала белоснежной скатертью. На ней разложили белые с зелеными каемочками тарелки, одна на другой. Снизу – побольше, сверху – десертная, поменьше. Вилочки-ножечки, высокие стеклянные стаканы для минералки, широкие бокалы для красного вина. Знаменитые Лизаветины фаршированные помидоры с сыром, рулетики из баклажан, грибочки домашние, что мы собирали еще тем летом, – тут явно мама поучаствовала, не поскупилась. Обычно она так экономит на соленьях, что доедать их нам дозволяется, только когда уже поспел новый урожай. Тут же не началось и апреля!

Кроме грибочков на столе красовались греческий пирог со шпинатом, зелень, красиво уложенная поверх свежих овощей. Да, я не поскупилась, профинансировала мероприятие на славу, а Лизавета нашла прекрасное применение каждой копейке. Вовка бегал кругами вокруг стола и таскал колбасу. В холодильнике лежали самодельные домашние песочные пирожные. Все было как когда еще папа был жив, и мне вдруг захотелось поиграть в Крокодила, как часто делали папины-мамины друзья. Но нет, время ушло, все поменялось. Сереженька стоял передо мной с улыбкой «добра и всепрощения», словно предлагая мне мир да любовь, а всем тем, кто старое помянет – глаз вон. Глаз у меня только зажил, и рисковать им вновь я не собиралась. Значит, будем делать вид, что все это празднество устроил Сережа. Он явно собирался вести себя так, чтоб угодить будущей теще.

Мама пришла последней, позвонив не в домофон, а в дверь – чистое проявление вежливости, ибо и у нее, и у меня были ключи от Лизаветиной квартиры. Вся наша конница, вся наша рать в разное время и в разном порядке отводила-приводила Вовку из/в садик, и ключи от крепости были необходимы каждой.

– Мамочка, дорогая, ты чего так задержалась? – защебетала Лизавета, хотя на часах не было и трех. – Смотри, какую фигурку Вовка слепил в садике. А? Фая, ты видела? И не из пластилина, а из какого-то гипса. Можно раскрасить и поставить на полку.

– Думаешь, она стоит того? Какой-то медведь страшненький, – хмуро кивнула я на фигурку, не посчитав нужным рассказывать, что лепила эту фигурку я. Зачем раскрывать все тайны? Медведя лепили к какому-то конкурсу, а Вовка своего то ли потерял по дороге, то ли вообще не лепил, забыл. Пришлось наскоро мастерить медведя из остатков материала девочки Жени, Вовкиной подружки. И ладно бы медведь получился хороший! Нет, не нужно нам с Вовкой свидетельство нашего подлога.

– Какой страшненький? Прекрасный медведь! – возмутилась мама.

– Правда? – тут же заинтересовалась я. – Тебе правда нравится? Считаешь, получилось похоже?

– Фая! Ну, чего ты к ребенку привязалась. Отличный медведь, Володечка. А вы как считаете? – этот вопрос мама адресовала Игорю, который стоял рядом со мной и с острым, я бы даже сказала, профессиональным интересом разглядывал фотографии на полках книжного шкафа.

– Чудный медведь, – согласился Игорь и хитро посмотрел на меня. Отчего у меня всегда появляется это странное, щекочущее ощущение, что Игорю под силу видеть меня насквозь? Он же не может знать, что медведя лепила я! Мама метнула в меня очередной горящий взгляд, такой же, какими меня уже одарила Лизавета, а затем одобрительно кивнула. Они обе выглядели так, словно были исключительно мною довольны, так что я могла с уверенностью сказать: что-то было не так. Я только не могла понять, что именно. Вроде все шло по плану. Лизавета предложила нам попробовать ее канапе – тоже ведь хватило терпения накрутить кучу маленьких вкусняшек. Я бы умерла их насаживать на эти шпажки. Мы съели по паре канапе, и Игорь лично похвалил Лизину стряпню. Лизавета прошлась по мне влажными от счастья глазами. И что-то еще. Что-то я упустила…

– Что? Чего это вы обе на нас так пялитесь? – спросила я, когда, улучив минутку, зажала Лизу в коридоре перед ванной комнатой. – Чего не так?

– Ты никогда не говорила, что твой Саша – такой красавчик. Просто блеск. И ты его от нас прятала? Да я бы уже давно за любыми воланами прыгала! Молодец, сестренка! – И Лизавета подмигнула мне.

– О господи, – простонала я, осознав, что за всей этой суетой позабыла объяснить сестре и матери, с кем именно сподобили меня небеса припереться на мною же сфальсифицированную вечеринку. – Срочно зови маму. И скажи Сереже, что его зовут Игорем.

– Кого? Сережу зовут Игорем? Ты с ума сошла? Вроде не пила еще, – принялась дразнить меня Лизавета.

– Сашу! Сашу зовут Игорем, – прошипела я, погрузив Лизавету в полнейшую растерянность.

– Игорь? – зашипела она. – Интересное кино. И кто он?

– Он… ну, человек! – пробормотала я, запоздало осознавая, как это ужасно прозвучит, если я признаюсь, как и зачем я привела сюда нашего штатного психотерапевта. Игорь выглянул из комнаты, явно в поисках меня. В руках он держал очередное канапе.

– Все хорошо?