Аптекарь Освенцима. Неизвестная история Виктора Капезиуса

Второй визит Ирен пришелся на жаркий август 1944 года. Она снова поселилась в эсэсовском бараке на территории лагеря. Согласно ее дневнику, первые три недели Ирен собирала ягоды и принимала ванны. Также она посетила Солахютте, рекреационный эсэсовский лагерь в 29 км к югу от Освенцима на реке Соле. (В 2007 году был обнаружен фотоальбом адъютанта Карла Хёкера, и увидевших его поразили фотографии эсэсовцев, отдыхающих в Солахютте: они зажигали рождественские свечи, распевали песни, загорали, в общем, наслаждались жизнью, как и полагается солдату в отпуске во время войны).

И во второй раз Ирен чувствовала странный «сладковатый запах», который заметила в прошлом году. Она совершенно не сомневалась, что Освенцим, окруженный колючей проволокой и смотровыми вышками, был концентрационным лагерем. Находясь в эсэсовском бараке, она написала в дневнике: «было отлично видно приходящие поезда». Незадолго до отъезда, запланированного на 11 сентября, Ирен слегла с дифтерией. Следующие шесть недель она провела в лагерных клиниках, постоянно перемещаясь из-за воздушных атак. Тогда они познакомились с Капезиусом; аптекарь убедил Менгеле, что его жена – приоритетный пациент, и ей необходимы жаропонижающее и успокоительное. Когда Ирен наконец выписали 18 октября, она перебралась в более современные апартаменты в бараке эсэсовских врачей. В дневнике она написала, что чувствовала себя «как во втором медовом месяце»[190].

Капезиус решил не перевозить Фритци и дочек в Освенцим. Он держался за нормальность по-своему, иногда уезжая на выходные в поместье неподалеку, принадлежащее паре этнических немцев из Румынии, Гансу и Хильдегарде Штоффелям. Капезиус и Ганс Штоффель познакомились в 1935 году, когда вложились в пару апартаментов в Бухаресте[191]. Штоффель присоединился к немецкой армии. Маленькое имение в Пшецишуве, в 14,4 км от Освенцима в Бескидских горах, раньше принадлежало польской семье, но стало частью программы перераспределения имущества поляков и евреев среди этнических немцев, которые с самого начала поддерживали фашистское движение у себя на родине. В Берлине рассчитывали, что раздача земель обеспечит пылкую поддержку рейха со стороны местных этнических немцев. Штоффели дружили с капитаном Фрицем Фабрициусом, основателем румынского ответвления нацистской партии – Национал-социалистического движения самопомощи немцам – и жестким проводником нацизма. И Фабрициус, и Штоффели получили обширные угодья, идеально подходящие для охоты[192]. Штоффели переехали в новый дом в октябре 1943 года; вскоре после этого их имение превратилось в место сборищ выходного дня для некоторых эсэсовцев из Освенцима.

Фритц Кляйн, доктор из Трансильвании, тоже познакомился с Штоффелями до войны. Кляйн был ярым антисемитом, он как-то сказал паре: «Жиды – враги всего рода человеческого, не только наши». Он был одним из немногих, кто сам вызвался проводить отбор на платформе и исполнять работу у «черной стены» блока № 11, где заключенных расстреливали. Он лично отбирал девушек для освенцимского борделя: их заставляли заниматься сексом как минимум шесть раз за ночь, тут эсэсовцы отказывались от «расовых запретов и ограничений». После войны Кляйн бесстыдно заявил, что девушки занимались сексом «по доброй воле»[193].

Капезиус и Кляйн быстро подружились, их объединяли трансильванские корни. Вскоре после перевода в Освенцим, Капезиус стал частым гостем горного домика Штоффелей. Иногда он добирался туда на велосипеде, иногда на поезде, изредка – на любимом мотоцикле DKW 100[194]. Один из освенцимских стоматологов, доктор Вилли Шац, как и его друг и аптекарь, лейтенант Герхард Гербер, часто присоединялись к Капезиусу. Его друг детства Роланд Альберт тоже посещал дом Штоффелей.

– Надо же было как-то отдыхать, – вспоминал Альберт после войны. – Расслабиться. Забыть. Может в воскресенье съездить на охоту [у дома Штоффелей]. Там удавалось сбежать от удушающего запаха «жженой плоти, жженой кожи, жженых волос»[195].

Капезиус, как правило, брал с собой лучшую одежду, украденную у заключенных.

– Я часто брал с собой подобную одежду осенью, когда ездил на охоту в Бескидские горы, – вспоминал Капезиус. – Я раздавал ее польским загонщикам и их детям, у них я пользовался большой популярностью[196].

Загонщиками были местные жители, они расчищали кустарники, чтобы облегчить эсэсовцам охоту на мелкую живность. Доктор Шац брал на охоту свою собаку Треффа. Капезиус считал Треффа «прекрасной охотничьей собакой». Однажды произошел несчастный случай, закончившийся травмой: во время охоты на зайцев стоматолог случайно пристрелил свою собаку, когда целился в кролика. Они лихорадочно пытались вытащить пули из раны, но животное все же погибло[197].