Аптекарь сатаны

– А с Геворкяном у тебя какие отношения были?

– С каким Геворкяном? Не знаю такого.

– С Жорой Геворкяном.

– А-а-а, был такой Жора, предлагал мне участвовать в его бизнесе по окорочкам, но я отказался.

– Леший, я понял, что с тобой разговаривать бесполезно, поэтому отпускаю тебя под подписку о невыезде. По первому нашему требованию ты должен являться в милицию или прокуратуру, ты понял меня? – сказал сыщик убийце.

– А вот это правильно! – с воодушевлением воскликнул Леший. – Согласитесь, что задержали меня незаконно. Но я обиду на вас не держу, это ваша работа. Кстати, бетонные плиты вам не нужны? В любом количестве.

– А зачем они мне? Вот постановление, подпиши, – Чижов положил перед Лешим постановление об освобождении. – Вещи остались в изоляторе?

– Да, остались… Зря отказываетесь от плит, они всегда нужны, их можно продать. Может быть, вам нужен металл? Или окорочка?

– Мы что, на базаре? – рассерженно воскликнул Чижов. – Говорю же, мне ничего не надо. Подписал постановление? Дай сюда.

Когда постановление перекочевало от Лешего к Чижову, дверь резко открылась, и в кабинет заглянул Матов. Увидев его, Чижов улыбнулся и кивком головы поздоровался с ничего не понимающим авторитетом:

– Володя, привет! Мы сейчас заканчиваем. Жди в машине, последуешь за нами.

Дверь так же резко захлопнулась. Авторитет даже не успел сообразить, что стал невольным участником комбинации оперативников, изобличающих его же отравителя.

Увидев Матова, Леший побагровел и задрожал всем телом, через силу выдавил:

– А он зачем здесь? Матов же преступный авторитет, какие у вас с ним дела?

Чижов, не отвечая ему, коротко бросил операм:

– Надеть наручники, завязать глаза. Будем выводить через черный ход. Проследите, чтобы никто не заметил.

– Куда вы меня повезете?! – завопил Леший. – Я буду жаловаться, вам это не сойдет с рук! Что здесь делает этот «блатарь»?! Что вы задумали?!

Когда оперативники надели на заведенные назад руки Лешего наручники и завязали ему глаза шарфом, Чижов приказал:

– Давайте его к черному ходу!

Оперативники вывели кричащего на весь коридор Лешего из здания и запихнули в машину, сами сели рядом, плотно зажав его с обеих сторон.

Севший следом в машину Чижов поинтересовался:

– Никто не видел, как его выводили?

– Нет, коридор был пуст, – ответил Андрей и, улыбаясь, подмигнул Чижову. – Ни одного свидетеля.

– Отлично. Когда все закончим, надо дежурного изолятора предупредить, что его отпустили, – Чижов ткнул пальцем в лоб Лешему. – Объясни дежурному, что за вещами он сам придет.

– А он уже никогда не придет за этими вещами, – зловеще проговорил Андрей, продолжая заговорщически подмигивать Чижову. – Пропали вещи.

Леший, слушая разговор оперативников, так буднично определявших его, видимо, незавидную судьбу, тихо мычал и вертел головой, пытаясь выгадать маршрут направления.

– Алексей, посмотри, Матов следует за нами, не отстает? – громко спросил Чижов водителя. – Немного сбавь газу.

– На хвосте, Олег Иванович, на хвосте, – ответил заранее проинструктированный водитель. – На его тачке отставать от нашей «шушлайки» – это позор.

– А вот и лесочек, – продолжал нагнетать обстановку Чижов. – Заедь поглубже, подальше от посторонних глаз.

Когда машина, подпрыгивая на колдобинах и ухабах, замерла, Чижов вновь ткнул Лешего в лоб и объявил приговор:

– А теперь мысленно прощайся с жизнью. Мы тебя оставляем с Матовым и его головорезами.

– Не надо! – взрыднул убийца. – Я все расскажу, как есть, это потянет на расстрел! Вам-то какая разница, кто меня убьет – Матов или представитель закона? Не убивайте сейчас, дайте пожить немного, пусть будет суд!

– А зачем ждать суда? Надеешься на свою Мамочку? – Чижов подмигнул оперативникам и показал большой палец – мол, все идет к раскрытию. – Сегодня же кончишь свою поганую жизнь в этой чащобе. Но прежде из тебя Матов все жилы вытянет, кишки намотает на ветки. Нет, ты нам не нужен, поздно признаваться.

– Олег Иванович, не берите грех на душу! – завопил убийца. – Посадите в тюрьму, и больше вы не увидите меня, а все мое имущество можете забрать себе.

– Тебе ли говорить о грехе? – усмехнулся сыщик. – А Глаша? Кому определишь ее? Не на улицу же выкидывать подругу дней твоих суровых.

– Глаша сама по себе, она найдет, куда уйти. Олег Иванович, не убивайте, дайте признаться во всем и раскаяться. Я такое расскажу, что вам всем по ордену дадут!

– Ну, раз по ордену… – Чижов зажал ладонью рот, чтобы не расхохотаться. – Ребята, как решим: отдадим его Матову или пусть признается? Лишние ордена и медали нам бы не помешали.

– Черт с ним, пусть живет, – согласились опера. – Но Матова далеко отпускать не надо, посмотрим, какие признания хочет сделать этот урод.

– Ладно, Леший, – «согласился» Чижов, развязывая шарф на голове убийцы. – Если начнешь мутить, сразу же без всяких разговоров отдадим бандитам. Потом пеняй на себя.

– Все, все расскажу, даже не сомневайтесь, – помотал головой Леший. – Задавайте вопросы.

– Сколько за тобой трупов? Только честно, как договорились.

– Семь… восемь.

– Семь или восемь? – уточнил сыщик.

– Восемь… нет, девять.