Аптекарь в СССР

К концу ноября Иван более-менее разгреб завалы своих проблем и решил пойти по бабам. Пора! Прохладненько. Декабрь уж на носу, закончили с отлетом… Народ же для разврата давно готов! Девушки явно давно заметили его пылкие взгляды и ехидно улыбались. «Если б был султан, я б имел трех жен…», «Пока мы сердцем молоды, пока бушует кровь, лети учеба к черту ты, да здравствует любовь!» Но в СССР секса не то, что нет, он, как и все хорошее вокруг, проходит по разряду дефицита. Опять же квартирный вопрос мешает любви. Особенно зимой.

Для начала Саблин в школе пригласил, то одну красавицу, что отрабатывала свои навыки обольщения на нем, в кино, то другую. Но, пообщавшись и с Ленкой Васильевой и ее тезкой Ильиной, быстро понял — мимо кассы. «Мы чужие на этом празднике жизни», как говорится у классика. У девушек же (хотя они уже и заимели приятные выпуклости), в голове в этот период одно хихиканье, шушуканье, вечная любовь, знаки внимания, чувств невинных излиянье, свадьба, белое платье и прочая ерунда.

И твердая убежденность, что она будет вертеть своим мужиком как хочешь, а он положит свою жизнь на выполнение всех ее хотелок. Достаточно надуть губки, построить глазки и похлопать ресничками. И как всем известно: «Ни ум, ни сердце, ни душа в любви не стоят ни гроша». Мда, детский сад, штаны на лямках. «Ваш день Восьмое марта». Соплюшки, что с них взять?

А у Саблина желания были направлены немного в другой плоскости. В горизонтальной. Гормональный фон своего требует. Дело молодое! Хотелось бы, без всяких ритуальных танцев с бубнами, сразу добраться до радостей медового месяца. тут если и добьется такого горизонтального положения, то вероятнее всего не удастся избежать неприятных последствий. Все же эти женские штучки он слышал много раз в различных вариациях, целыми десятилетиями, отчего у него появился иммунитет. А тут: «не хватай меня за грудь, рука твоя холодная, ах ты ж мать твою ети — какая ты благородная!»

И что остается? Не даром же народ песни поет: «С любовью встретиться проблема трудная. Планета вертится круглая, круглая! Летит планета вдаль, сквозь суматоху дней. Нелегко, нелегко полюбить на ней!». Публичных домов в СССР нет. И не потому, что мораль не позволяет, а просто нет никакого смысла. Как в ресторан бережливые советские граждане ходят со своей водкой, так и в эти дома народ приходил бы со своей бабой. По кабакам школьнику ходить не комильфо. Да там тусуются или проститутки или шалавы. И эти заведения входят в сферу интересов криминалитета. Бочка меда без ложки дегтя редко бывает. В театрах, консерваториях, и на выставках картин женский контингент предоставлен в своем большинстве больными на всю голову. На танцплощадку ходить — не лето.

В клуб на танцы — кроме девушек там много собирается и взрослых парней, переполненных тестостероном. И алкоголем. И собираются они своими стаями. Туда же ходят и познакомиться, и подраться. При этом второе событие, намного вероятнее, чем первое. А что? Драка на танцах — это популярное здесь развлечение. А это уже статья, «Побои» называется. И загремишь ты «к хозяину» на пару лет. Детский сад, честное слово! Думаете, это все?

Как бы не так! Ошибаться изволите. Бывает и покруче! Как поют в этих временах хулиганствующие подростки в подворотнях: «И сцепились два тела, дрожа. И сверкнули два острых ножа. Были оба красивы, сильны. Как два брата похожи они…». Отдыхают, короче, по полной. И нагоняют ужас на приличных граждан, глазеющих на этот беспредел.

И даже если внимание милиции не привлечешь, так тоже особо профита нет. Как говорится: «Я на танцах побывал, водки попил и потанцевал, там совсем немножко упал, ногу, руку и ребро сломал. Теперь я жизнью учен своей. Буду в травмобезопасный играть в хоккей!» И смех, и грех.

В общем, на первоначальном этапе требовался опекун, который сумел бы обеспечить Ване безопасное вращение в клубных кругах. Ведь одному даже на танцы не походить. Поддержки, в случае чего, не будет. А ножевые раны после таких мероприятий обычная история. Жестокий закон джунглей, действующий у них на районе, гласил: «Расслабиться можно только среди своих».

В ближайшем к их дому Клубу Авиастроителей, Саблин быстро вышел на помощника заведующего клубом. Это был странный персонаж. Взрослый мужик тридцати лет, офицер, бывший летчик, но весь какой-то чудаковатый в плохом смысле этого слова и худой, нескладный, немного скособоченный. В глазах его плескалось какое-то безумие и чувствовалось, что рано или поздно кукуха у Валеры «Летчика» съедет окончательно. Как-то он прошел серьезную медкомиссию на пилота и даже сумел закончить училище и уехать служить в часть. Но затем что-то произошло, мозги молодого офицера протекли и его списали в чистую. И на гражданке особо никуда не взяли, кроме парня на побегушках к завклубу.

Сам Валера рассказывал знакомым следующую историю: