Араб Пётр Великий. Книга вторая

- Много, ваше величество. Тут, - я показал на папку с бумагами, - донесение о переписке жены маркиза с Элизабет Бартон - монахиней, публично обвиняющей вас в прелюбодеянии и предрекающей вашу скорую смерть. В одном из писем, Гертруда Блаунт сообщает, что маркиз тоже поддерживает Бартон.

- Даже так? Беда. Что же им не ймётся? Видимо, серого кобеля не отмоешь до бела.

- Но и доходы от продажи монастырских земель пополнили нашу казну в два раза, по сравнению с предыдущим годом.

- Нас втягивают в войну с Франциском. Говорят, что он ведёт переговоры с Османами. А он просит нас поддержать его в войне с Карлом.

- Если у него будет поддержка османов, зачем ему мы? Османы преградили нам путь к Тавриде и Азову, перекрыв Дарданеллы и Босфор ещё в двадцать шестом году. Мы даже не смогли исполнить "то" дело. Мне пришлось вернуться ни с чем.

- Да-да. Крутит что-то Франциск.

- Я предполагаю, что он хочет столкнуть нас с османами.

- Но мы ему не верим?! - Рассмеялся Генрих. - Мы никому не верим. Как хорошо, Питер, что вам не нужны деньги и вы не толкаете меня на войну.

- Мне нужны деньги и я знаю, что мне придётся раскошелится на войну, поэтому я и отговариваю вас, ваше величество, - я тоже позволил себе слегка рассмеяться.

Хоть за пять лет мы и стали близки с Генрихом, но вольностей я себе не позволял. Моя дочь вышла замуж в Португалии за сына нашего родового соперника и дальнего родственника. Брат не оставил наследников и замок Аленкер вместе с городом и графским титулом отошёл мне. Я не мог отдать его дочери в приданное, так как этот титул передаётся только по мужской линии. Это родовое наследие.

Король в благодарность, что мы легко отказались от "его руки", подарил Кристине небольшой городок в Винчестере, имевший статус графства - Саутгемптон.

Теперь зять Мигель стал английским графом. Правда по жене.

Саутгемптонский порт приходил в упадок. Отсюда ещё вывозили шерсть и кожу, а взамен ввозили вино из Аквитании. Для Плантагенетов это был мост, соединяющий их французские владения с Англией.

Но сейчас порт умирал из-за отсутствия нормального транспортного сообщения с Лондоном. Болота, сэр.

Вместе с городом-потом нашей семье отошёл и родовой дом Тюдоров, недавно перестроенный мэром из развалин небольшого замка.

Мэр и купец Джон Дотри сам в этом доме жить не решился, восстанавливал его для Генриха VII, сильно расстроился, не увидев в Генрихе VIII желания его посещать, и с удовольствием передал его нам. Расходы за строительство я ему компенсировал вместо короля.

Джон занимался снабжением судов и торговлей сукном. Для меня это было самое то. Мои запросы в "снабжении" были огромны. Особенно меня интересовали бронзовые и латунные корабельные элементы, канаты и паруса. Флот у меня был приличный.

Я сам иногда отдавал ему излишки своей продукции. Среди корабелов очень ценились наши ванты, сплетённые из кокосового волокна. Они не набирали воды, а потому не утяжеляли корабль. Также прекрасно продавались связанные из этого же материала кранцы. Они прекрасно плавали и не намокали.

Мы даже стали делать кранцы в виде плоских матрасов, которые можно было использовать как плавсредства при кораблекрушении. Очень полезная оказалась вещь и при абордажах. Не всякий мушкетный заряд пробивал такой "щит".

Из кокоса мы выжимали масло методом горячего прессования, из масла варили мыло, поэтому кокосового волокна-койра у нас было много.

В свою бытность американским "зоологом-экологом" я насмотрелся на островах всяких разных кустарных фабрик и технологий получения всевозможной продукции. От плетения кресел и канатов, до получения нефтепродуктов из гудрона. И вынужден был это записывать и зарисовывать. Поэтому помнил досконально и передал свои знания Хуяну и тот, постепенно, захватил власть на всех Островах Пряностей.

Саутгемптон постепенно становился не только шипчандлерским центром, но и, после открытия в нём филиала Ост-Индской компании, банковско-финансовым.

Моряки получали здесь свою зарплату, а купцы и капитаны торговых судов, расчёт за поставки товаров.

При общем дефиците твёрдой валюты, мы расплачивались золотом и товары потекли в Англию. Я не накладывал на них санкции, хотя по большинству видов товаров они были мне конкурентами, например по: сахару, кофе, табаку и рису.

Эти товары всё больше и больше котировались на севере и мы наладили их поставку в Данию, Швецию, ганзейские города и Россию.

К концу 1530 года мы имели сорок шесть представительств казначейства Ост-Индской Компании во всех крупных и средних портах Европы и свои бумажные "казначейские билеты".

Я очень много времени посвятил изготовлению собственных бумажных денег и организации их оборота. Сначала они напоминали именные долговые расписки, какие выдавались ещё тамплиерами и госпитальерами пилигримам, путешествующим в святые места, чтобы те не везли с собой кучу металлических денег. Я их назвал "чеки", или "чековые книжки".