Арабатская стрелка

И, вот идём. Прошли первую гряду, вал торосов. Оказались на большой толстой льдине, на высоте стали крутить ладошками – бинокли, и смотреть. А и, где это, там, в какой стороне наш остров. Нет. Дудки, не видно. Торосы, грядой скрыли наш таинственный, желанный остров. Так менялись и преодолели два турецких вала, из ломаных нагромождений – торосов. Воот, после третьего вала моя очередь. Уже было видно с вершины нашего айсберга, на который мы кое – как взобрались, увидели, что море не стало, до самого острова. Блестело, но там была уже вода…

Генка усомнился, стоит ли дальше продвигаться, если до острова не доберёмся.

Решали. Думали. Не решили. Двинулись. Я ведущий. Вперёд…

… А где же мозги, голова. Примёрзли, не выполняют главную задачу. Смыысл… куда, зачем, …таам, водааа.…. А Юлий, наш уже хватанул. …Хлебнул, водицы, ботинками, обеими ногами, морской, в самом начале, почти у берега, промахнулся, но молчал. Обе ноги оказались в купели морской и не очень тёпленькой, как дома, в корыте, в банный день.

Прошли метров,…не считали сколько, поле не меряно шаги не считаны, как говорит почти пословица…не до того было, ребята спрашивают как там прутик с гвоздём, проволочным.

– А, я, и, забыл, что, нужно, им долбать пппод ногами, или чуть подальше от своих ботинок, уже мокрыми насквозь.

И,…и…вдруг мой спасатель, костыль ушёл как по маслу… ай, мама, пропел я, выступила водичка!

Мы залегли, правда, не так как моржи, но, хоть это и была не перина из овсяной соломы, нооо, так решали ещё до того. Не будет такая нагрузка, и не уйдём под лёд, все сразу.

… Пойдём, обратно. Сообразили. Решение почти гениальное…

… Вумные, как вутки.

– Пошли.

– Поехали.

– Поползли.

… Но не так как раки – задом наперёд,…если, так индивидуально, каждый сам, по себе, персонально… может и спасёмся. Юлька, был кормовым, он тихонько лёжа, развернулся и по пластунски, – зачерепааашил, домой, до мамы…, домой до хаты, на перине поспаты, там тепло и сухо, как говорили часто хохлы. И, он, уже, был, почти, в безопасной зоне.

За ним Генка. Так же, только чуть покарикатурнее, но смеха мы не услышали.

… И потом они учили, решали в узком кругу, лёжа, далеко не у мамы на сухом тёпленьком соломенном целебном матрасе.

Научный Совет, спасателей самоучек, с небольшого расстояния… как мне совершить такой же обратный, задний ход моего ещё пока не подводного освоения, совсем, не Арктики,… жаль, не Африки…

Полз я медленно, долго и без особой радости, совсем не думал, что я открыл новую Америку, и там валяются неприкаянные, как мусор, самородки на Аляске.

… Дополз. Оглянулись назад, может следы лежат, размазанные от такого смелого движения,– зигзугами, как желтопузики крымские, нет ли следов от страха, на льдине.

– Постояли. Задним числом протряслись, построчили зубами азбуку Морзе, дрожа от холода и страха, хоть и задним числом. Страшно, от такого ледового поползловония.

А.

– Что могло быть…

– Быть или не быть…

… Бить.

Дома, будут бить.

Это уже точно…

Если узнают.

– Аксиооомаа…

… Решили. Постановили. Так было всегда, тогда. На колхозных и других собраниях. Вспомнили маму, ох и будет, если узнают.

И, тихо, мирно, двинулись к своим хатам, хотя их даже не было видно – торосы.

Обратно шли, нет, не шли, передвигались,– не весело. Поняли, что могло быть, и говорят же в народе, – как в лужу пук – пунк – тиром сделали.

Правда и то, что совсем не искали броду, а полезли и, чуть не булькнули в воду, совсем не священного Байкала. Хотя там и летом от такой свежей не горячей водицы, кажется семь градусов, не жарко.

Свисток

… Морозы в ту зиму были трескучие, виноградники пропали. Мороз угробил. А мы, да что мы. Школа, уроки, дисциплина. Всё как обычно. Летом, конечно повеселее.

Прошло немного лет после войны и у нас, пацанов была одна радость, которую и малыши и чуть постарше, всегда ждали. Ну, представьте себе. Сахар, кусковой, спрятан, редкость. Конфеты кроме подушичек, не так уж и часто, а туут.