Арабески

На следующий день, боясь оставаться в развалинах, покинули аль-Мабуд и аль-Укба замок вместе с управителем охот ал-Джамилем на непродолжительное время, и велено было Сайфу сварить утку к их приезду. Сайф все сделал, как ему было приказано, и когда он приготовил еду, то присел у очага на кусок ткани, оперся на вышитое седло, и вынув из-за пазухи мешочек с жареным ганджем, положил в рот шарик наслаждения и погрузился в кайф и постепенно исчез из этого мира и улетел в мир грез, и очутился парящем в воздухе и упал на облако, которое легче страусиного пуха, и следя за полетами ласточек, поплыл по небу, и степь тем временем сменилась плодородными землями, а внизу пахали на маленьких мулах крошечные крестьяне, появились окрестности города и облако полетело над домами и улицами, и Сайф, лежа на пузе и свесив ногу в красном сапоге, смотрел вниз и видел редких в такой зной жителей города, лавки купцов с одинокими покупателями, грязных детей, бросивших валяться в пыли и обступивших грозного усатого стражника, который взял у водоноса чашку и пил воду из бассейна и любовался тонкими запястьями девушки, наполняющей кувшины, а в чищенной меди кувшинов отражались двое юношей, спавшие, обнявшись на крыше соседнего дома, и увидел Сайф короткую улицу худых и старых евреев-ювелиров с наковальнями между пяток, а рядом — их маленьких помощников, раздувающих огонь, и рассмотрел он старика, сидящего во дворе и этот старик читал книгу, расчесывал бороду, перебирал четки и отгонял мух, а в другом дворе — запертая дома жена, сняв шаровары с великолепных бедер и заголив рубашку, легла томно на собачью подстилку, раздвинула ноги и задергала в нетерпении розовой пяткой, а глупый большой пес не торопился выполнять милую работу и пуская слюни, косился на миску с костями, и Сайф увидел площадь перед дворцом эмира, а на площади — распятых преступников, и палача, собирающего свой инструмент, на балконе дворца он заметил скучающую принцессу и помахал ей рукой, и облако покидая город, чуть не зацепилось за высоченный минарет, и проснувшийся муэдзин, увидев Сайфа, прикусил бороду от удивления. Так он плыл, утопая в невесомом, над городами и пустынями, оазисами, морями и горами, и видел он ниточки верблюжьих караванов, охотников, загоняющих в степи газелей, видел в море корабли с веселыми матросами и в песках борющихся джинов, и остановилось облако в саду, где пели соловьи и певчие куропатки и ворковали белые голуби, а ветви слив с плодами, похожими на носы эфиопов и ветви лимонов переплетались виноградными лозами, отягощенными разноцветными гроздьями ягод, и ручей с хрустальной водой брызгался на камнях и сверкал пруд с цаплями, и растаяло облако, и появилась из-за апельсиновых деревьев красавица, чудеснейшая среди всего сущего, с коралловой милой улыбкой и томными глазами, взяла Сайфа за руку и повела вглубь сада, мимо кустов миндаля, роз и боярышника, мимо павлинов, сверкающих пестрыми хвостами и тонкий стан ее и покачивающиеся при ходьбе бедра возбуждали желание и она остановилась под портиком, где в тени абрикосовых деревьев лежала кожаная скатерть и стоял кувшин с вином, и сбросила с себя одежды и увидел он тело, прекрасней которого не было, втянутый живот и тяжелые бедра и высокую крепкую грудь, цвета слоновой кости с двумя кольцами, вдетыми в острые соски, и Сайф подумал, что это будет наипрекраснейшая ночь в его жизни и потянулся к ней, чтобы сорвать цветы наслаждения, и получил что есть силы удар по затылку, нанесенный посохом маленького уродца, появившегося словно из-под земли, и увидевшего, что лежащий на камнях пьян от дурмана и не может отличить султана от обезьяны.

Когда принцы и ал-Джамиль, поймавшие в этот день в степи козленка, вернулись, Сайф лежал у очага и стонал, и вместо утки валялись кости, и раб поведал всем вымышленный рассказал о некоем пустом колодце, в который он имел несчастье свалиться и поломать свои руки и ноги. Так враньем своим вытащил он голову из ошейника повиновения.

8. Как ал-Джамиль встретился с ужасным уродцем, и чем закончилась эта встреча

На третий день остался среди камней юный ал-Джамиль, и раб его, гонимый страхом, покинул своего хозяина. Степная буря утихала. Вот ал-Джамиль, приготовив вкусный обед и накормив коня, достал флейту и заиграл столь чудную мелодию, что услышав ее, шайтан должен был заплакать, так прекрасны были ноты, из нее извлекаемые. И точно, вдруг услышал он всхлипы, раздающиеся в развалинах, и отложил он флейту и извлек руденийское копье и белую саблю, носящую имя Тень смерти, и вышел из камней карлик, столь мерзкий видом своим, что заставил содрогнуться ал-Джамиля. И карлик этот был в великом раздумии, ибо увидел перед собой не воина, а только незрелого юношу, не знающего оружие, но знающего флейту.