Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза

— Он был тигром, — вот и всё, что смог сказать ей в утешение его командир, полковник Шмуэль. Он повторял эти слова снова и снова: — Он был тигром.

Полковник Альберт побывал на могилах своих людей на кладбищах в Афуле и в Хайфе. Здесь лежали два офицера, которые, останься они в живых, в ближайшем будущем стали бы командирами батальонов бригады. Майор Моше Хавив — в Афуле, в братской могиле с погибшими вместе с ним в бронемашине людьми. Поглотившее её пламя навсегда соединило их. Майор Мокади был похоронен в Хайфе. Его похороны пришлось отложить, поскольку тело не удавалось найти несколько дней.

На горе Мира в Иерусалиме министр обороны генерал-майор Моше Даян произнёс надгробную речь в память о погибших, как делал это и прежде, провожая в последний путь своих друзей-воинов. Его единственный глаз сверкал великой жаждой жизни, другой же — был погашен смертью. Порой казалось, что Даян — символ Израиля, для которого жизнь и смерть стали неразлучными товарищами. Израиль готов к смерти в борьбе за жизнь, и в готовности этой он черпает мужество.

В четверг, 8 июня, в день, когда погиб майор Каплан, было решено не сообщать Наве о его смерти. Она собиралась стать матерью, и потому следовало сначала поговорить с её врачом. Врач рекомендовал пока скрыть от неё страшную весть. Но Нава чувствовала беду. Что-то произошло, иначе Шамай позвонил бы, написал, передал привет. Она оставалась с родителями Шамая в Рамат-Гане и каждый день говорила его матери: «Я не понимаю, что случилось. Почему Шамай не пишет?» Шамай знал, что она осталась с его родителями, как же он, столь преданный семье, не написал, не позвонил, не послал хоть какой-то весточки? Почему? Ведь он же звонил каждый день, чтобы узнать, не родила ли Хава, и просил, если это произойдёт, сообщить ему через штаб бронетанковых войск.

Нава терпеливо ждала почтальона. Когда миновало воскресенье, а от Шамая всё не пришло ни строчки, её страх возрос безмерно. В понедельник, 12 июня, почтальон пришёл поздно, но для неё опять ничего не было. Нава думала, что сойдёт с ума. Она пошла в ванную ополоснуть лицо и услышала, как её сестра и золовка попросили детей ещё поиграть на улице. Выглянув в окно, Нава увидела, что сестра и золовка разговаривают с офицером-танкистом и её врачом. Когда они вошли, она уже обо всём догадалась.

В конце семидневного траура по Шамаю, когда генерал Таль и все его друзья стояли у его могилы в Беери, Нава родила девочку и назвала её Шамит.

Немного позже врач капитана Авигдора Кахалани разрешил ему встать с постели и присутствовать на обряде обрезания его новорождённого сына. Авигдор получил очень серьёзные ожоги, и врачи вообще удивлялись, как он выжил. Всё дело в его сильной воле к жизни, а вообще это — чудо, так говорили они его друзьям.

На обрезание первенца капитан Кахалани прибыл на кресле-каталке, которое катили генерал Таль, полковник Шмуэль, подполковник Хаим и майор Орши. Представляя сына древнему Авраамову племени, Кахалани нарёк его именем Дрор, что значит Свобода.

Фотографии