Арабская сага

– Все как-то устроится, – утешает старшую сестру Дарья, глядя ей в глаза, но тут же отводит взгляд, видя в них слезы и безграничную печаль.

– Наверное…

Марыся чувствует, что решение вернуться было ошибочно и ситуация вышла из-под ее контроля.

– Милая! Не знаю, что и сказать, – признается наконец смущенная девушка. – Ты усложняешь себе жизнь так, что и представить нельзя.

– Знаю…

– Мы должны все же выйти из ситуации и не сойти с ума.

Дарья крепко прижимается к Марысе и чувствует, как дрожит сестра.

– Не могу тебе ничего посоветовать, чтобы разрубить твой гордиев узел. Скажу одно: нужно действовать, идти вперед, определить Надю в школу, нас – в университет, пойти на фитнес или в ресторан, восстановить знакомства или завести новые, а жизнь сама покажет, уничтожат тебя проблемы или сами растворятся в потоке ежедневных дел. Кто-то там, наверху, готовит для нас все больше новых испытаний и все усложняет, но мы не сдадимся, правда?

– Ты права, – соглашается Марыся, вытирая слезы, стекающие по щекам. – В конце концов, мы сегодня приглашены к Анджею и Крысе. Это прекрасные люди!

Тень улыбки проступает на ее похудевшем лице.

– Супер! – восклицает с энтузиазмом Дарья. – Это прекрасно – встретить таких земляков сразу по приезде. Наверняка они смогут помочь нам во многом.

– Особенно потому, что медики. Я все же хотела бы продолжить учебу в той области, в которой начала. А ты уже приняла решение? Журналистика или что-нибудь другое?

– Знаешь, сестричка…

Девушка умолкает на минутку, становясь серьезной.

– Я долгое время не могла найти свою дорогу в жизни, но после того страшного теракта на Бали, в который мы угодили, я думаю, что хотела бы помогать людям, спасать жизни, бороться с Богом и иногда благодаря своим знаниям обводить его вокруг пальца.

– Ты что? Тоже будешь изучать медицину?! – Марыся в восторге подскакивает. – Нам будет легче! Мы будем вместе учиться! Прекрасно!

– Я хотела бы выбрать неотложную медицинскую помощь, так как там достаточно получить лицензию. Ты же знаешь, что я к науке, особенно долгосрочной, не слишком способна.

– Не говори глупостей! Ты умная девушка и всегда получала одни пятерки. Не упусти свой шанс снова!

– Это ты умная, а я всегда должна была отрабатывать и оценки добывать с большим трудом. Ну хорошо, вначале мы должны точно разузнать, какие там есть отделения. К сожалению, я должна выбирать только те, в которых обучение ведется на английском.

– Ты ведь говоришь по-арабски. Не шути!

– Как ученик пятого класса средней школы. Теперь твоя очередь давать мне частные уроки, – смеется Дарья, счастливая, что так по-доброму говорит с сестрой.

– Помнишь, как ты учила меня польскому? – вспоминает Марыся. – Особенно легко запоминались плохие словечки.

Прижавшись друг к другу, они вспоминают свою первую встречу через много лет, когда Марыся нашла семью именно здесь, в Эр-Рияде. Они сидят так долгие часы, забыв о страхах и опасениях, и чувствуют, как все более крепнет связь между ними. Несмотря на то что они так не похожи внешне, на различный опыт и давнишние обиды и предубеждения, они снова чувствуют зов крови и охватившее их теплое сестринское чувство.

«Вот и вернулись к родным пенатам!» – думает Карим, входя в ворота больницы медико-санитарной службы Национальной гвардии, с которой его связывают хорошие и плохие воспоминания. Он оглядывается вокруг и кроме роскоши и космической современности видит также упущения, которые встречаются только здесь. Одним из самых худших и наиболее затрудняющих жизнь – как пациентам, так и докторам, – является разделение полов. Он помнит, как не спас жизнь молодой женщины, которую привезли с места аварии. Так уж вышло, что буквально пару минут в приемном отделении из лечащих врачей был только он, а как мужчина он не мог прикоснуться к раненой. Когда он хотел взять анализы и начать реанимацию, семья бросилась на него как бешеная в страхе, что тело мусульманки увидят и та будет опозорена. Позже муж и родственники проливали потоки слез и рвали на себе волосы, а он как медик смотрел на них с презрением, не в состоянии понять религиозного фанатизма, который убил их родственницу. Это событие отразилось на всей его профессиональной деятельности, и тогда окончательно перевесило нежелание жить в Саудовской Аравии. «Если ничего не изменилось (а из того, что вижу, на это мало шансов), сам не знаю, как тут выдержу», – сомневается он в правильности принятого решения.

Он идет в крыло администрации. Прежде всего он должен встретиться с директором, о котором ничего не знает и которого еще не видел. По фамилии он понял, что тот, разумеется, чистокровный саудовец. «Чужие такое положение не занимают, – он хорошо знает местные обычаи. – Пусть парень будет полнейшим дебилом в округе, но, по мнению надменных жителей этой песчаной страны, он имеет священное право руководить самым большим медицинским учреждением», – думает он с горечью.

– Карим аль-Наджди, – представляется он худощавому мужчине в тобе. Тот был немного старше азиата.

Директор подает ему холеную, но крепкую ладонь.