Арабская вязь

В первую очередь это выражалось в том, что попутчика всю дорогу обильно кормили домашней едой, а также развлекали, по очереди и наперебой рассказывая о своем, наболевшем. За сутки с лишним Тайсон успел узнать все о славном воинском прошлом главы семьи, о его сослуживцах и взглядах на политическую ситуацию в стране и в мире. Супруга отставного майора в основном долго и нудно рассказывала о своих болячках и жаловалась на сильно пьющего зятя, за которого несколько лет назад выдали старшую дочь.

Даже парень, выскакивая с Тайсоном в тамбур, чтобы украдкой от родителей перекурить, норовил поделиться с ним своими школьными проблемами и соврать что-нибудь насчет первого сексуального опыта.

Так что у каждого из них были свои заботы, и о себе Тайсону даже врать почти ничего не пришлось. Он сообщил только, что работает инженером-системотехником на секретном заводе в Саратове, что женат второй раз, что детей пока нет… Про широкую ватно-марлевую повязку на черепе Тайсона никто из соседей спросить не решился. Однако то и дело перехватывая взгляды, полные плохо сдерживаемого любопытства, он им сам рассказал приготовленную заранее историю про хроническое воспаление среднего уха, благодаря которому в свое время оказался не годен к армейской службе, но которое зато теперь с каждым годом дает о себе знать все чаще и чаще…

– Надо бы отнести и сходить, заплатить за чай… Сколько мы брали? – Начала суетиться над столиком Мария Ивановна.

– Не беспокойтесь! – опередил ее Тайсон. – Я сам разберусь, ради бога!

Попутчики начали было, для порядка, отказываться, глава семейства даже полез куда-то в штаны за бумажником, но Тайсон уже подхватил в одну руку все четыре жестяных подстаканника и покинул купе.

Поезд, тяжко гремя металлическими суставами, приближался к платформе.

Тайсон отдал пустую посуду проводнику, рассчитался и вышел в так называемый нерабочий тамбур – перекурить. Все было, как обычно: мужчины, женщины, дети и толстые транспортные милиционеры на перроне разглядывали прибывший поезд с ленивым и добродушным презрением местных жителей.

– Через сорок минут приедем, – с сильным азербайджанским акцентом предупредил проводник.

– Ага, – ответил Тайсон, опираясь на ручку туалетной двери. Зашел и, нарушая нормы санитарной зоны, справил нужду. При этом взгляд его случайно обратился наружу, к той части окна, которая не была покрыта непроницаемой матовой пленкой:

– Ох, блин!

К составу организованно, парами подходили равномерно распределившиеся по перрону люди в форме – человек десять, не меньше. Все, как положено: автоматы, шнурованные ботинки… Кого-то, видимо, уже впустили внутрь, но кто-то еще ждал, пока откроют запертые двери вагонов.

Тайсон высунул нос в коридор и придержал за локоть проходящего мимо начальника поезда:

– Чего это?

– Облава. Может, дезертиров ищут, – пожал плечами железнодорожник и потопал на раздавшийся с противоположной стороны вагона настойчивый стук.

Но Тайсон знал, чувствовал, что это по его душу!

Возвращаться в свое купе, за вещами, не было ни времени, ни возможности – хорошо хоть документы все в карманах. Деньги, пистолет, записная книжка…

Человек по прозвищу Тайсон выскочил в прокуренный и грязный тамбур за секунду до того, как в другом конце коридора проводник принялся лязгать специальным трехгранным ключом.

Господи, удача! По извечному нашему разгильдяйству дверь вагона с этой стороны оказалась не заперта на так называемую «специалку», а только прикрыта поворотом ручки замка изнутри.

Тайсон со скрежетом привел защелку в горизонтальное положение, надавил, потянул – и спрыгнул на выщербленный асфальт перрона. Момент, надо отметить, был им выбран идеально: люди в форме только что вошли внутрь состава, и от выхода с вокзала беглеца отделяла только неширокая полоска пустого пространства.

В полумраке осеннего утра угадывались только редкие, неторопливые фигурки добропорядочных пассажиров, невесть зачем высадившихся на этой забытой людьми и Аллахом станции.

Стараясь не выбиваться из общего полусонного южного ритма, Тайсон наискось преодолел расстояние, отделявшее его вагон от каменного здания в середине платформы.

– Извините, – посторонился он, пропуская вперед сосредоточенную старуху в платке и с большим чемоданом.

За порогом его тут же обдало терпким запахом мандаринов и отвратительно сваренного кофейного напитка.

– Извините, – повторил Тайсон и помог случайной спутнице протащить чемодан в узкое пространство между стеной коридора и полуоткрытой дверью железнодорожного пикета.

Немолодой уже старший сержант транспортной милиции лениво сдвинулся на полвершка влево – видимо, по общей расстановке на операцию пост ему определили внутренний, прямо здесь.

И даже что-то велели делать…

– Эй! Вы куда?

Человек по прозвищу Тайсон успел дойти до середины кассового зала, когда милиционер вспомнил наконец, о чем его инструктировали на разводе:

– Слышишь, да? Куда вы?

Беглец бросил через плечо – раздраженно и не останавливаясь:

– В буфет! Пиво есть у вас? Нету?

– Закрыто все, – покачал головой страж порядка, однако почти сразу же спохватился: