Арабская жена

— Хочу, чтобы ты знала: я кое-что чувствую к тебе. И это чувство очень глубокое. Не мимолетное.

— Я тоже это чувствую, — шепчу я, садясь поближе и прижимаясь лицом к его шее. Ощущаю его ускоренный пульс.

— Никогда прежде… ни к кому другому…

— Я тоже, — прерываю его я.

Мы пристально смотрим друг другу в глаза, прерывисто дышим. И — впервые с момента знакомства — целуемся. Сперва робко и нежно, потом все чувственнее, со страстью. Внезапно мы теряем равновесие, заваливаемся на диван и сильно ударяемся головами о стену.

— Ой!.. — вскрикиваем оба, массируя ушибленные места, и заливаемся смехом.

— Вот это на сегодня и все по части секса, — говорю я. Мне так больно и весело, что я чуть не плачу.

— Нужно купить тебе вечернее платье для новогоднего бала.

— Знаешь, у меня средств маловато, — стыдливо сознаюсь я.

— Ты только выбери и примерь, а остальное оставь мне.

— Нет, я не могу, пойми меня, — объясняю ему. — Это будет выглядеть так, будто я содержанка, будто я тебе продаюсь.

— Но ведь это не так! — возмущается он. — Что именно ты продаешь? Свое общество? Улыбки?

— Во всяком случае, мама воспримет это однозначно, — уныло бормочу я. Признаться, мне очень хочется иметь новое платье! — Я не должна на это соглашаться…

— Ну и что же нам делать? — Ахмед задумчиво потирает свой немалых размеров нос. — О, придумал! Мы купим платье, но ты его не получишь. Переоденешься у меня перед выходом на бал, а после вечера платье останется в моей квартире. Или ты впоследствии выкупишь его, когда начнешь зарабатывать, или заберешь, когда мы оформим наши отношения.

— Ах ты хитрец! — счастливо восклицаю я и ерошу его черные волосы.

— Айда по магазинам! — Ахмед хватает меня за руку и почти бежит, довольный, словно мальчишка.

Как же я люблю атмосферу праздника! И это не только домашние вечера с наряженной елкой и пахучим дрожжевым пирогом, но и все то волшебство, которое окружает нас в эти дни. Непрестанно порошит снег, держится легкий морозец, а на тротуарах такой гололед, что можно сломать ногу… Но разве об этом кто-нибудь тревожится? Изо всех окон и магазинных витрин подмигивают цветные лампочки гирлянд, отовсюду слышны звуки колядок. С детства я хотела, чтобы рождественские праздники длились вечно.

Мы направляемся к нарядной рыночной площади.

— Я видел красивые платья в одном из бутиков, — прерывает мои раздумья Ахмед. — Думаю, там ты кое-что для себя подыщешь.

Знаю я эти магазины. Самые дорогие в городе. Ни разу еще я не купила там ни одной вещи, даже носового платка.

— Ты уверен? Там все довольно дорого, — пытаюсь я остудить его пыл. — Можно ведь присмотреть что-то и в супермаркете.

— Поверь мне, одежду следует покупать не в тех магазинах, в которых продают колбасу.

В бутике мне нравится абсолютно все. Я блуждаю, словно ребенок в тумане, и боюсь к чему-либо прикоснуться, чтобы не испортить или не запачкать.

— Ахмед, ты сошел с ума! — Я отворачиваю ценник на одном из простых черных платьев. — Это уже слишком! — шепчу возмущенно. — Это ведь больше, чем будущая пенсия моей мамы, которую ей назначат после тридцати с лишним лет работы! Кто в наших небогатых местах может позволить себе это купить?!

— Ты, — улыбается он.

— Пойдем отсюда, пока никто еще нас не заметил, прошу тебя.

Я тащу его к выходу, но он поднимает руку, подзывая жестом продавщицу. Все пропало.

— Вас можно попросить? Посоветуйте что-нибудь этой юной леди, а то она никак не может определиться.

— Да, разумеется, но для какого случая?

— Для ближайшего Нового Года, — смеется Ахмед, оглядывая продавщицу с головы до ног своим взглядом с поволокой. Очаровать ее хочет, что ли?

Девушка мигом бросается подносить блестящие наряды. Все ткани либо усыпаны блестками, либо вышиты стразами, и все сверкают — то ли розовым, то ли оранжевым, даже салатным.

— Кажется, она с ходу определила мое общественное положение, — сержусь я. — Она что, издевается? — добавляю театральным шепотом, и продавщица замирает на полпути.

— Но это самые модные фасоны и цвета. Так сейчас носят, — поясняет она. — Может быть, не у нас и не на каждый день, но…

— Мне нужен туалет для новогоднего бала в университете, — цежу я слова сквозь зубы, чтобы ей было понятнее. — Неужели вы думаете, что жена профессора могла бы надеть нечто подобное?! — повышаю голос.

Ахмед разводит руками, лукаво улыбается и наблюдает всю ситуацию со стороны.

— Сразу бы сказали, — плаксивым голосом оправдывается продавщица.

— Что случилось? — К нам подходит элегантная женщина зрелых лет. — Вы недовольны обслуживанием? Быть может, я смогу чем-нибудь помочь? — Она выразительно смотрит на свою подчиненную, и та вся сжимается прямо на глазах.

— Я предложила этой пани самые модные наряды…

— Ошибочная оценка личности или профессии, — говорю я резко, желая окончательно унизить ее. — Я с мужем иду на университетский бал, а она предлагает мне вещи… как для публичного дома! — не выдерживаю я.