Арабские сны

Он мягко отстранился от меня и потуже затянул пояс халата. Ничто, кроме глубокого дыхания и расширенных зрачков, не выдавало его возбуждения. Я же вся горела, растекалась на шелке простыней влажной рекой вожделения. Мое лицо залил румянец, словно я пробежала стометровку на морозе — туда и обратно.

— Я секунды буду считать до нашей встречи, повелитель, — ответила я, пронзая его полным страсти взглядом.

— Тебе пора, — ответил он, подавая мой наряд, — сейчас сюда придет баши — одевать меня. Ты не должна с ним встречаться.

Я кивнула и сползла с кровати. Быстро натянув платье, я постучала в дверь. Меня ждал другой мир — полный зависти и лжи, и я смело шагнула ему навстречу.

ГЛАВА 17

Я так торопилась попасть в гарем, что чуть не сбила Первиз-бея, неожиданно появившегося из-за угла. Сегодня его спокойное лицо светилось теплом, а в глазах не было и тени знакомой строгости и угрозы. Его статная крепкая фигура, облаченная в отороченный черным мехом кафтан, возвышалась надо мной, как мраморная колонна.

— Хатун, доброго тебе утра! — радостно сказал он, расплываясь в улыбке. Его тонкие, изогнутые и аккуратно постриженные усы поползли вслед за уголками губ.

— Доброе утро, господин! — ответила я и присела в реверансе.

— Я надеюсь, повелитель в добром здравии и хорошем настроении? — спросил он, начав накручивать ус на длинный изящный палец.

— Так и есть, — сказала я, стараясь понять причину его столь очевидной радости.

— Вот что, хатун, — он воровато оглянулся и достал откуда-то из-под кафтана маленький атласный мешочек красного цвета, — передай это Зулейке.

Я взяла в руки мешочек и почувствовала внутри что-то маленькое и твердое. Наверняка какое-то украшение. Но с какой стати? Или я что-то пропустила?

— Хорошо, господин, — я терялась в догадках и недоуменно смотрела на счастливого кападжи, который еще вчера вечером метал громы и молнии и был чернее тучи.

— И гляди! — Он поднял вверх указательный палец. — Никому не слова, поняла? — Его лицо вновь приобрело суровый угрожающий вид, хотя глаза по-прежнему светились неприкрытым счастьем.

— Поняла-поняла, — закивала я, затем быстро присела, спрятала на груди мешочек и, не оборачиваясь, поспешила дальше своей дорогой.

Добежав до гаремных дверей, я замерла у маленького зарешеченного окошка, не решаясь в таком виде войти внутрь. В комнате джарийе, через которую лежал мой путь на второй этаж в покои Дэрьи Хатун, как раз начался завтрак. Все обитатели террариума собрались в одну кучу и шипели, разрабатывая свои раздвоенные языки сплетнями, рассевшись по нескольку человек вокруг низких круглых столиков с традиционным пловом и подслащенной водой.

«Эх… — подумала я, — сейчас бы после такой ночки бокальчик холодного игристого да плитку шоколада — отпраздновать».

Прямо под окном располагался столик, за которым сидела Элена в компании трех девушек, имен которых я не знала.

— Служанка-то Дэрьи Хатун, русинка со странным именем Лекси, не ночевала сегодня в покоях госпожи, — заговорщицким голосом сообщила гречанка своим подругам. — А у повелителя новая наложница была.

— И всюду ты, Элена, подвох видишь, — ответила ей миниатюрная шатенка с карими глазами. — Масуд-ага ее вчера в лазарет уводил — за Зулейкой ухаживать, я сама видела.

— Да только утром там ее уже и след простыл! — парировала неугомонная завистница. — Я завтрак носила — а ее нет.

— А Зулейка что? Разве ты не спросила?

— Не твое дело — сказала. Вот и весь разговор.

Элена обиженно поджала губки и надулась, как болотная жаба, распираемая от собственной желчи.

Только этого мне не хватало — скоро ее догадки по всему гарему как последняя сенсация разнесутся. Да еще и приукрасятся во сто крат. Тогда точно Дэрья Хатун со свету меня сживет.

Я осмотрела помещение сквозь маленькую щель в деревянной решетке в поисках Арзу-калфы и, заприметив ее, стоящей в центре зала со сложенными на груди руками, стала думать — как выманить ее в коридор да попросить принести мне сменную одежду.

Уцача подвернулась неожиданно — из-за угла появилась фигура Шади — местного «визажиста-парикмахера», которая куда-то несла тяжелый отрез сукна.

— Шади, подойди! — я махнула ей рукой.

— Слушаю, хатун.

— Позови-ка мне Арзу-калфу, а я тебя после отблагодарю. Мне повелитель золота пришлет да серебра — бакшиш, понимаешь?

— А-а-а, бакшиш… — она понимающе закивала головой и довольно улыбнулась, — хорошо.

Через минуту Арзу-калфа стояла передо мной, недовольно сдвинув брови.

— Тебя где носит, хатун? Почему так долго? Должна была еще ночью вернуться в лазарет. Мы с Масуд-агой уже не знаем, что и говорить.

— Повелитель приказал до утра с ним остаться, — ответила я, не в силах скрыть дурацкой улыбки, — разве могла я ослушаться?

— О аллах! Где только терпения набраться? — она театрально воздела руки к потолку и закатила глаза.

— Арзу-калфа, мне нельзя в таком виде туда входить — догадаются. Не дожить мне тогда до вечера, а ведь повелитель приказал сегодня ночью опять к нему идти!