Арабский Геродот

Расспрашивая местных жителей о реках, протекающих в Синде, Масуди выяснил, что Инд — это самостоятельная река, впадающая в море. Таким образом, путешественник опроверг утверждение своего знаменитого предшественника Джахиза о том, что Инд — это приток Нила, так как в обеих реках водятся крокодилы. Масуди, конечно, не преминул посмотреть на этого грозного хищника. Крокодилов так сильно боялись, что не имели о них достоверных сведений. Путешественнику также пришлось довольствоваться слухами и россказнями местных жителей. Только этим можно объяснить его уверенность в том, что крокодил не имеет заднего прохода, поэтому в желудке его постепенно заводятся черви, от которых животное чрезвычайно мучается. Тогда оно выползает на берег и открывает пасть. Туда залетают птицы и поедают скопившиеся нечистоты. Однако вместе с птицами в желудок крокодила может заползти некое существо всего в локоть длиной, которое прогрызает своими острыми зубами живот крокодила и, расправившись с ним таким образом, ищет себе новую жертву. Народная молва и сочинение Масуди отразили реальный факт существования птицы тари, которая очищает пасть крокодила от остатков пищи.

Преодолев значительное расстояние между двумя крупнейшими городами Синда, которое Масуди исчисляет в 75 фарсахов, то есть примерно в 450 км, путешественник прибыл в Мансуру. Здесь он, видимо, побывал на приеме во дворце эмира Абу-л-Мунзира Омара ибн Абдаллаха, так как сообщает, что видел не только самого правителя, но также вазира с двумя сыновьями и многих других знатных мусульман. В Мансуре Масуди впервые в жизни увидел вблизи слонов. Он особо отмечает, что в войске эмира имелось восемьдесят таких животных, которые составляли грозную силу. Ему рассказали об умершем незадолго до его приезда в Мансуру вожаке боевых слонов эмира, которого звали Манфаркалас. Однажды этот слон вел своих собратьев по улицам города, и вдруг на дорогу перед ним выскочила какая-то женщина, которая от испуга поскользнулась и упала прямо у ног чуть не раздавившего ее животного. К счастью, Манфаркалас успел вовремя остановиться, хоботом помог испуганной женщине подняться, а когда она освободила дорогу, сделал знак своим товарищам продолжать движение. Однако сознание того, что он чуть было не раздавил человека, было для слона столь тягостным, что он стал отказываться от пищи, захирел и вскоре умер, обливаясь слезами. Так что и слоны тоже умеют чувствовать.

Из Мансуры Масуди отправился в важнейший порт Синда — Дайбул, который индийцы называли Дебал или Девал, что означает «храм». До арабо-мусульманского завоевания в Дайбуле находился буддийский храм, одним из элементов которого была высокая башня-ступа — культовое сооружение куполообразной формы, символизирующее быстротечность бытия и представляющее собой хранилище останков Будды, его учеников и буддийских святых. Над ступой развевалось огромное оранжевое знамя, считавшееся, как и статуя льва у ворот Исфахана, талисманом, охраняющим город от врагов. Воинам Мухаммада ибн ал-Касима, осадившим Дайбул в 712 г., удалось сбить выстрелом из катапульты верхнюю часть ступы вместе со знаменем. Вскоре после этого город-порт был захвачен арабами-мусульманами. Мухаммад ибн ал-Касим дал местным жителям статус людей, исповедующих официально разрешенную религию, — зиммиев, построил здесь первую в Синде мечеть и поселил во вновь отстроенных кварталах 4000 арабских семей. В середине IX в. лежавшую в развалинах ступу превратили в городскую тюрьму. Через несколько столетий после того, как Масуди побывал в Дайбуле, порт захирел и постепенно был покинут своими жителями, так что сейчас даже точно неизвестно, где он находился.

Из Дайбула Масуди, судя по всему, отплыл на западное побережье Индии, в крупнейшее государство Индостана того времени, империю Раштракутов, которой около 914—928 гг., то есть как раз во время путешествия Масуди по Индии, правил Индра III.