Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре

Жены хадраматитов, вспоминал французский офицер-путешественник Луи дю Куре, в соответствии с традицией, уходящей корнями в глубину веков, сопровождали мужей своих в военных походах. Во время сражений не только всячески подбадривали их, будь то выкриками, песнями или стихами, но и часто, с оружием в руках, мужественно сражались вместе с ними. Над теми, кто, случалось, перед противником пасовал, вел себя «не как мужчина», — насмехались, едко и громко. Более того, на шерстяные плащ-накидки таких «немужчин», как они их называли, женщины наносили хной «знаки женского презрения» (55). Убрать «постыдную метку» с плаща могла только поставившая его женщина. Поэтому воины, дабы поскорей освободиться от «женского клейма позора», буквально рвались в бой.

Хадраматита, по наблюдениям Луи дю Куре, отличали благородство и честность, скромность и простота в общении, а также душевное, искреннее гостеприимство, как бы богат или беден он ни был. Предсказателям судеб и гадалкам он верил мало. Уповал больше не на амулеты и обереги, а на собственные силы, знания и опыт. Вместе с тем, испытывал страх перед джиннами. Поэтому, отправляясь в «темноту неизвестности», то есть в путь, непременно взывал к джиннам с просьбой «не чинить ему в дороге препятствий». Передвигаясь по ночам, избегал тех мест, где, как он знал, «пролили кровь». Ибо, согласно чтимому им поверью предков, полагал, что именно там по ночам «пируют джинны, ратники Иблиса» (шайтана).

Бедуины Аравии, рассказывает Луи дю Куре, обрушивались на лагерь соперника или врага неожиданно. Как правило, на рассвете. И уходили до того, как те, кто подвергался нападению, успевали выбраться из заваленных на них шатров и взяться за оружие. Хадраматиты, в отличие от бедуинов, набегов не совершали. Если же вступали в бой с бросавшим им вызов противником, то дрались до тех пор, пока не уничтожали его полностью, руководствуясь правилом предков, гласящим, что «дерущийся должен победить или умереть». Поверженных в бою воинов, чтобы продать их в рабство, в плен не брали. Но тут же, на месте, обезглавливали, дабы имя воина, сражавшегося, но побежденного, оставалось в памяти его потомков «не испачканным позором поражения» (56).

Еще одной характерной чертой хадраматитов, отличавшей их от других арабов Аравии, было отсутствие у них такого понятия, как пожизненное, «с рождения и до смерти», привилегированное положение человека в племени лишь в силу его принадлежности к тому или иному знатному знатному семейно-родовому клану, из которого издревле избирали шейхов. Знатность у хадраматитов, как и у других арабов Аравии, наследовалась, переходила от отца к сыну. Но вот сохранялась за ними, в отличие от других племен, только до тех пор, пока «сын следовал примеру отца». Иными словами, походил на ушедшего из жизни шейха-предка, то есть проявлял себя воином доблестным и отважным, а человеком — отзывчивым, честным и щедрым.

Соплеменник, оказывавшийся в беде, забвению у хадраматитов не предавался. Один на один с наваливавшимися на него невзгодами не оставался, и забытый всеми не умирал. Если кто-либо из хадраматитов попадал в нужду, то его более удачливые соседи помогали ему, чем могли — одеждой и продуктами. Огороды и сады хадраматитов для нуждавшегося соплеменника считались «открытыми», днем и ночью. Он мог свободно посещать их и есть там все, и сколько захочет. Но вот брать что-либо с собой, на вынос, строжайше запрещалось. Бытовало еще одно интересное правило: косточки съеденных фиников надлежало оставлять под деревом, «накормившим» человека.

В трудные, неурожайные годы хлеб и финики для неимущих людей хадраматиты выставляли у порогов своих домов, а вот приготовленную на огне пищу приносили в специально отведенные для этого места при мечетях. Существовал обычай, по которому неимущие во время войн обязаны были с оружием в руках защищать дома тех людей, кто «спасал их от нужды», «проявлял человечность», кормил и одевал в мирное время (57).

Бедность хадраматиты воспринимали как «временную невзгоду», которая могла подстеречь всякого из них; и принимали ее как «печальную данность судьбы». Человек обездоленный, без крыши над головой, презираем и гоним никем не был. Напротив, встречал со стороны соплеменников сострадание и готовность прийти на помощь. Отзывчивость по отношению к бедным и обездоленным, не на словах, а на деле, считалась у хадраматитов проявлением одного из высших достоинств человека, делом богоугодным.