Арабы и море. По страницам рукописей и книг

Соображения, которые привели к появлению Куфы, вызвали и постройку Фустата в Египте. Когда командующий западным фронтом Амр ибн ал-Ас, овладев в 643 году Александрией, хотел сделать ее своим местопребыванием, Омар воспротивился этому, не желая, чтобы мощная водная преграда отделяла центр халифата от резиденции наместника. Не нужно, нет! Нега и великолепие древнего города не для суровых воинов, делящих свою жизнь между походами и чутким сном в палатке. Фустат, построенный как военный лагерь на правом берегу Нила, тоже не разделял Аравию и Египет, а соединял их. Житница древнего Средиземноморья и Передней Азии, Египет был важным приобретением для пустынной Аравии. Злосчастный ал-Ала, впрочем, не оправдал подозрений своего повелителя: он сходит с исторической сцены, так и не попытавшись стать независимым.

Тема неверности управителей дальних областей получает реальное выражение, когда, расставшись с ал-Ала, мы переносимся в противоположный угол еще небольшого мусульманского государства, в Сирию. Муавия ибн Абу Суфьян – вот кто с 639 года представляет особу халифа, преемника пророка Мухаммада, в этой только что завоеванной стране. Какая горькая ирония! Это сын того самого Абу Суфьяна, который в прошлом десятилетии был одним из самых убежденных «решительных врагов основателя ислама; угрозы его и ему подобных расправиться с проповедником новой религии заставили Мухаммада в 622 году спешно покинуть родную Мекку. Позже, в неудачной для мусульман битве при горе Оход, когда пал дядя пророка Хамза, жена Абу Суфьяна Хинд, как передают, яростно бросилась к сраженному и, вырвав из груди, съела его еще теплое сердце. Против зятя и дочери Абу Суфьяна обращены гневные слова 111-й суры Корана:

«Отсохли руки Абу Лахаба, он сам от мук не убежал!
Не помогло все то, что нажил он, то, что неправедно стяжал!

Гордец забыл, что каждый смертный подвластен Божьему Суду!
Его жена – ему подруга, им обоим страдать в аду!

Ему – гореть, а ей – прилежно в огонь подкладывать дрова!
В петле из пальмовых волокон она бредет, едва жива».

Вот каких кровей был Муавия.

Добившись для себя поста наместника в Сирии, он не собирался оторвать вверенную ему страну от халифата и стать ее независимым правителем. Он задумал овладеть всем государством, и все его внешне разнородные усилия вплоть до года победы – 661-го, – были подчинены этой цели. Прочная политическая власть, рассуждал Муавия, должна покоиться на экономической мощи, а для последней важное значение имеет транзитная торговля. Обмен между Западом и Востоком мог осуществляться при связи Средиземного моря с Индийским океаном по кратчайшему и наиболее безопасному пути – через Египет, Сирию и Месопотамию, объединенные теперь в рамках единой государственной системы.

Обладание Сирией, центральным звеном этой международной транзитной торговля, делало положение Муавии более устойчивым, нежели положение мединских халифов, у которых по существу имелся лишь один прочно освоенный порт – столичная гавань Джар. Нильский канал, по которому в Аравию поступал египетский хлеб, сообщил этой гавани большое значение. В Джар при Омаре приходили суда из Египта и Абиссинии, Адена и Сокотры, из Индии и Южного Китая. За внешним рейдом, на острове Караф, находилась торговая колония. Однако этот рецидив древней красноморской торговли не мог продолжаться долго. Красноморская трасса с ее долгими и неудобными маршрутами, климатическими и природными крайностями, междоусобной борьбой племен должна была уступить место пробудившемуся после долгого сна пути, который связал все страны, плотно лежавшие на его линии, в единое экономическое целое. Перемена торговых путей, связанная с наступательными устремлениями Мекки и Медины, а затем и закрытие нильского канала подорвали экономическое значение этих городов, превратили колыбель халифата Хиджаз в захолустную область и выдвинули на первое место Сирию.