Аракчеев

В годы правления Екатерины II идея создания в России военных поселений снова обрела себе сторонников в правящих кругах русского общества. Одним из них был, в частности, известный военачальник Захар Григорьевич Чернышев. С 1763 года он являлся вице-президентом, а в 1773–1774 годах — президентом Военной коллегии и, пребывая в этом качестве, выдвинул план поселения русской армии. Большой интерес к военным поселениям проявлял и цесаревич Павел Петрович. Он собирал сведения о попытке организации их в России, предпринятой Петром Великим[155]. В 1774 году наследник престола представил своей матери-императрице записку «Рассуждение о государстве вообще, относительно числа войск, потребнаго для защиты онаго, и касательно обороны всех пределов». Павел доказывал в этой записке, что для улучшения состояния дел в Российской империи необходимо прежде всего отказаться от наступательных войн и основное внимание уделить обороне. Такая смена политики позволит, полагал он, придать армии новую организацию. Основу ее должны составить, по его мнению, военные поселения, в которых обучение военному делу и военная служба сочетаются с производительным трудом. При этом цесаревич предлагал навести в войсках строгий порядок, предписав каждому, «начиная от фельдмаршала, кончая рядовым, все то, что должно им делать». Если же, пояснял молодой реформатор, благодаря введению по всему государству строгой централизации, все — и фельдмаршал, и солдат — должны будут испрашивать особые высочайшие разрешения на каждый случай, не предусмотренный инструкцией, то «через таковое ограничивание все будут несравненно довольнее и охотнее к службе, потому что не будут страдать и видеть себя подчиненными прихотям и неистовствам частных командиров, которые всем сим скверняют службу и вместо приохочивания удаляют всех от ней». Екатерина II отнеслась к плану создания в России военных поселений отрицательно, увидев в военных поселянах силу, опасную для самодержавия. Но идея военных поселений от такой высочайшей реакции не умерла. Она продолжала жить в высших слоях русского общества, принимая иногда весьма экзотические выражения. Князь M. M. Щербатов изложил ее в своем утопическом романе, который так и не дописал до конца. Утопия историка называлась «Путешествие в землю Офирскую господина С., извецкого (то есть шведского. — В. Т.) дворянина». В ней описывалась жизнь в некоем фантастическом государстве, в котором существует следующая организация армии: «Каждому солдату дана — меньше обыкновенного хлебопахаря — однако довольная земля, которую они обязаны сами обделывать: треть же из каждой роты, переменяясь погодно, производит солдатскую службу; а и все должны каждый год собираться на три недели и обучать военным обращениям, а во все время, в каждый месяц по два раза…» В жизни обитателей «земли Офирской», отмечал Щербатов, «все так рассчитано, что каждому положено правило, как ему жить, какое носить платье, сколько иметь пространный дом, сколько иметь служителей, по сколько иметь блюд на столе, какие напитки, даже содержание скота, дров и освещения положено в цену». Это сочинение читал великий князь Павел и даже обсуждал его со своим наставником Н. И. Паниным. Вполне мог читать произведение M. M. Щербатова и великий князь Александр.

Как бы то ни было, став императором, Александр Павлович проявит такую (иногда переходящую просто в жестокость) настойчивость в деле организации в России военных поселений, которая возможна лишь при твердой убежденности в правильности избранного пути. Впрочем, вполне может быть, что эта настойчивость проистекала из веры Александра в благие последствия своей реформы для солдат и населения вверенной ему Богом и убийцами его отца империи.

А. Ф. Орлов, служивший в 1810 году флигель-адъютантом при императоре, был свидетелем одного из разговоров Его Величества с графом Аракчеевым на тему военных поселений. Находясь однажды в императорском кабинете Зимнего дворца, они видели в окно, как мимо проходил караул Преображенского Гвардейского полка, возвращавшегося со своего поста у Главного штаба в казармы. Была морозная зима — гвардейцы мерзли. Их вид и надоумил, видимо, Александра сказать Аракчееву: «Всякий раз, когда я смотрю на моих гренадер, у меня сердце обливается кровию, как подумаю, сколько они испытали в походах трудов, лишений, опасностей. Поход кончился, мы с тобою отдыхаем, а их служба в мирное время едва ли не тягостнее, чем в военное; как подумаю еще, что и по выходе в отставку, после 25-летней службы солдату негде голову преклонить, у него нет семейного очага». Граф Аракчеев в ответ заявил: «Ваше Величество, надобно об этом подумать, устроить их быт к лучшему» и при этом, по словам А. Ф. Орлова, упомянул о приграничных военных поселениях в Австрии. Услышав слова графа, Его Величество обратился к нему с просьбой: «Устрой мне это, Алексей Андреевич, ты доставишь мне самое большое удовольствие, я умру покойно».