Аракчеев

В тот же день это письмо было доставлено фельдъегерем к императору. Аракчеев спешил выказать Александру свое достоинство. На следующий день — 30 декабря — гордый граф прибыл в столицу собственной персоной. Два последних дня 1809 года он провел в беседах с Его Величеством и чтении проекта учреждения Государственного Совета, текст которого был ему наконец представлен. По проекту, в рамках Госсовета создавался Военный департамент с председателем во главе. После того как Аракчеев ознакомился с содержанием проекта, Александр спросил его: «Чем хочешь быть, министром или председателем?» — «Лучше самому быть дядькой, нежели над собой иметь дядьку», — был ответ графа.

1 января 1810 года Алексей Андреевич записал на прокладном листе принадлежавшей ему книги Святого Евангелия: «В сей день сдал звание военного министра. Советую всем, кто будет иметь сию книгу после меня, помнить, что честному человеку всегда трудно занимать важные места государства». Последнее слово в перепалке с императором осталось, таким образом, за непреклонным графом!

Глава восьмая «АРАКЧЕЕВЩИНА»: ПЕРВЫЕ ОПЫТЫ

В первый день января 1810 года в 9 часов утра в Зимнем дворце началась торжественная церемония открытия Государственного Совета. Император Александр произнес речь. Государственный секретарь M. M. Сперанский зачитал Манифест об образовании Государственного Совета.

18 января состоялось официальное назначение графа Аракчеева председателем Военного департамента Государственного Совета. На освободившуюся должность министра военных сухопутных сил был определен генерал от инфантерии М. Б. Барклай-де-Толли.

Демонстративный уход Аракчеева с поста, на котором он был в высшей степени полезен, как ни странно, не ухудшил отношения к нему императора Александра. Об этом ясно свидетельствовал приказ Его Величества от 18 января, где говорилось: «В воздание отличного управления генералом от артиллерии графом Аракчеевым Военным министерством по поступлении его в Государственном Совете в Председатели военного Департамента отдавать ему все прежние военные почести»[152]. Александр сохранил за Аракчеевым звания и члена Комитета министров, и сенатора. В результате влияние графа на ход государственных дел после того, как он оставил пост военного министра, не только не уменьшилось, но скорее даже возросло.

Барклай-де-Толли не оправдал надежд Аракчеева: он оказался намного более самостоятельным в своих действиях, чем его сиятельство ожидал. H. M. Лонгинов писал графу С. Р. Воронцову 13 сентября 1812 года: «Барклай, выведенный из ничтожества Аракчеевым, который думал управлять им как секретарем, когда вся армия возненавидела его самого, показал однако же характер, коего Аракчеев не ожидал, и с самого начала взял всю власть и могущество, которые Аракчеев думал себе одному навсегда присвоить, но ошибся, присвоив их месту, а не себе, и Барклай ни на шаг не уступил ему, когда вступил в министерство».

Впрочем, это лишь некоторым образом ограничивало вмешательство графа во внутреннюю жизнь военного ведомства. Во всяком случае те, кому Аракчеев покровительствовал, будучи военным министром, нисколько не огорчились отставкой его с этой должности и переходом в Военный департамент Государственного Совета, а, напротив, поспешили напомнить ему о себе.

«Милостивый государь граф Алексей Андреевич! — писал 16 февраля 1810 года Оренбургский генерал-губернатор князь Г. С. Волконский. — Видев во все управление вашего Сиятельства Министерством военных дел многократные опыты милостивого вашего ходатайства у престола высокомонаршего по делам высочайше вверенного мне края и дивизии и чувствуя в полной мере всю цену вашего благодеятельного ко мне и к служащим под моим начальством расположения, я в непременную и приятнейшую вменяю обязанность принести вам, милостивый государь! чувствительную благодарность. Во всю жизнь мою долгом поставляю сохранять во глубине души моей чувствия искреннейшей признательности к особе вашего сиятельства. Быв побуждаем таковыми чувствованиями, я щитаю приятнейшею обязанностию принести вашему Сиятельству усерднейшее поздравление с новым важнейшим занятием председательского поста в военном департаменте, и всепокорнейше прошу вас, совершенный мой благодатель! быть милостивым защитником, покровителем и председателем по делам высочайше вверенного мне края, что я приму новым доказательством продолжения ваших ко мне милостей»[153].